На беду или к счастью, его непоколебимая помощница Валя Степняк была не только по совместительству моей подругой. Несколько лет назад для того, чтобы поддержать уровень английского, она пришла ко мне на занятия по спикингу. А так как на них нужно было говорить, а у меня индивидуальный подход, я слушала всё, о чём хотелось высказаться Вале. На английском, естественно. И до сих пор слушаю… уже на кухне или в кафе, за чашечкой кофе. Слушать я умею и чужие тайны не разбалтываю, и наверное поэтому процентов шестьдесят моих учеников перекочёвывают ко мне в друзья. Если не верите, загляните в мой Инстаграм.

Глаза Александра светились ярко-голубым интересом, а я дышала, подхрюкивая, и пыталась соединить в своей голове образ мистера элегантность и «гадского босса, который требует найти пятизвёздочный отель даже в каком-нибудь Новопупинске». Я знала, что за глаза его называют «Король Лев» или «Лев» для краткости. Что стоит записывать всё, что он требует, если не на диктофон, то под роспись, чтобы потом не придирался. Что он терпеть не может суши и рыбу вообще, зато уминает за обе щеки стейки после тренировок, и Валя уже знает, когда день рождения у повара из соседнего ресторана, его любимого, хоть «в официантки и не нанималась».

Я знаю, что Львовский и так строг, но последние месяцы несносен, ибо разводился. Что его жена ревновала его ко всем подряд в юбках, считала сотрудников офиса персональной челядью и даже закатила однажды Вале скандал за то, что она привезла в их шикарный особняк отчёт аудиторов, когда Львовский заболел. Знаю, что в изменах он был не замечен, но три года назад у него была интрижка с «грудастой» Лёлей из отдела продаж, и об этом все шушукались. Особенно маркетинг, где водятся главные сплетницы коллектива. Они же — главные поставщицы интриг и скандалов на местном уровне. И больше всех — рыжая Юля…

Видимо, та, что пронырливо выпрашивала цветы. Она мне сразу не понравилась!

С Валиных слов я знаю, что Львовский с лёгкостью одалживает всем, кто нуждается, и даже оплатил в прошлом году срочную операцию жены одного из торговых, попавшей в аварию. Что он не помнит ни одного дня рождения, но если напомнить, является в офис с букетищем. Что может заказать всем пиццу или пирожные просто так, но при этом три шкуры спустит за невыполнение плана и стоит на хорошем счету у американского руководства. Те считают его демократичным, а на деле все торговые представители у него, будто личный состав спецназа. Полное подчинение, построение и «ЗдравГавТовЛьвов», как в армии. Но другого никто в офисе не хочет. Говорят, лучше Лев, но свой.

А ещё, я знаю, что у него в шкафу в кабинете есть полный комплект рубашек, галстуков и спортивной формы. И что хотя он всеми руками и ногами за ЗОЖ — гоняет сотрудников и устраивает корпоративные соревнования, в его сейфе стоит бутылочка Реми Мартен. Он может себе позволить выпить в пятницу и становится сразу добрый. Девчонки из бухгалтерии и маркетинга именно в такие дни приходят подписывать заявления на отпуск, покаяться в косяках или попросить отгул.

Знаю, что Валюхин шеф может уйти и вернуться, просто чтобы глянуть, чем все в офисе занимаются в его отсутствие. А ещё то, что он ездит в командировки бóльшую часть рабочего времени, и Валя в последнее время не уверена, что всегда один. Он заказывает костюмы Хьюго Босс, и к нему приезжал портной из Англии с каталогом тканей в июне. Знаю, что товарищ Львовский — не только зональный управляющий, а ещё и инкогнито компаньон одного из крупнейших партнёров на Кавказе. Кстати, это против политики компании и вообще конфликт интересов. Но именно поэтому он ездит на Порше, тогда как другие менеджеры его уровня могут позволить себе только БМВ классом пониже.

Называется, почувствуйте себя кладезем информации и шпионом под прикрытием одновременно. Я моргнула, ощущая себя приблизительно так же, как Штирлиц, запаливший Геринга за игрой на балалайке. В дырку в стене.

Хотя нет… Геринг не предлагал Штирлицу прогуляться с такими горящими глазами. Я всё-таки ближе, наверное, к Мате Хари. Впрочем, я не танцую голой и не собираюсь сдавать его ни немецкой разведке, ни собственному начальству. Мне оно незачем.

Я закусила губу. Постойте, а как он меня нашёл? И было ли это случайно?

У меня зачесалось под ложечкой.

Вдруг и в моём случае Валюха оказалась находкой для шпиона? И почему она меня не предупредила, если знала? Интрига…

Однако в носу свербело, голову ломать не хотелось, так что я мысленно махнула рукой и подхватила рюкзак.

— Идёмте. Техника безопасности — это святое…

* * *

Улица Пушкинская в нашем городе — моя самая любимая. Я её называю «гуляльной». Здесь не ездит транспорт, прогуливаются пары, мамочки с детьми, старики с собаками, катаются подростки на всём, что ездит, у Публичной библиотеки, издалека похожей на крематорий. Здесь за дружными сосенками таится очередное кафе с террасами и без, а из-за кустов жасмина или плакучей ивы выглядывает то чайная, то кондитерская, то суши-бар. Вдоль улицы теснятся разномастные, но уютные дома, задевая стилем все эпохи архитектуры нашего города: от дореволюционного модерна с элементами готики, неоклассики и барокко до краснокирпичных прямоугольников советской эпохи.

— А вы знаете, что архитекторы называют наш центр «Русским Чикаго»? — спросила я господина Львовского, ибо после того, как он открыл и придержал передо мной все двери, сказал, что воздух чище на Пушкинской и то, что «сейчас загорится зелёный», он вдруг как язык проглотил. Может, ждал, когда мой вернётся в норму? Мы уже целый квартал прошли.

— Чикаго совсем другой, — ответил Александр и взглянул с надеждой. — Вам лучше?

Видимо, очень не хочется ему платить штраф за удушение временного сотрудника цветочным ароматом. Я улыбнулась во все двадцать восемь — зубы мудрости у меня ещё не вылезли — мудреть — не перемудреть.

— Да, спасибо! Вы там бывали, в Чикаго?

Он посмотрел вдаль, как романтический герой, затем на меня и произнёс на безупречном английском:

— Да, но мне больше нравится Нью-Йорк. Он прекрасен осенью.

О, решил проверить мои знания, наконец?

— Судя по фильмам, да. Я никогда не была за границей, но усиленно планирую. — Я тоже переключилась на другой язык. — В первую очередь, в Италию, затем во Францию, а потом можно и в Нью-Йорк, если к тому времени его не затопит, как предсказывал Нострадамус. Впрочем, господин Мишель много чего напророчил, и с моими сроками планирования путешествий, боюсь, мне и Парижа не увидеть. В лучшем случае получится приехать в Новую Мекку с Эйфелевой башней посередине. Упс, простите, я опять много говорю…

— Говорите на здоровье, теперь я знаю, что это ваша работа.

— Много говорить? — хмыкнула я.

— У вас это хорошо получается, но… — Он посмотрел на меня с лёгкой снисходительностью: — Вы верите в сказки про Нострадамуса, Марианна?

— Нет, — рассмеялась я. — Однако судя по рассказам друзей, количество девушек в хиджабах и парней из Ближней Африки в Париже стремительно растёт. Надеюсь, что остальное господину Нострадамусу просто почудилось. То были времена готики, настоек и зелий, мало ли что довелось глотнуть магистру в поисках истины? Я верю в лучшее, это приятней!