Люк хотел было поймать ртом ее язык, но она увернулась, и он выругался.

— Кончай свои шутки, Кимберли!

— Это не шутки. Я не шучу с сексом. — По его глазам она поняла, что он узнал собственные слова, и посоветовала: — Просто расслабься, Люк. Ты, видно, не заметил, что на этот раз всем управляю я. Ты не сдвинешься с места, пока я этого не захочу.

Он тихонько выругался и напрягся еще больше. Кимберли довольно засмеялась. Он хочет ее так же сильно, как и она хочет его, и осознание этого волновало.

— Я заставлю тебя стонать и молить меня, Люк, — прошептала она, обводя кончиком языка его скулы. — Ты обезумеешь от желания и забудешь, кто ты и где ты.

Она прошлась ладонью сверху вниз вдоль тела Люка и замерла в самой нижней точке. Он сжал челюсти, и глаза зловеще блеснули.

— Ты ответишь за это.

— Пока что наказан ты, Люк.

Но, говоря по правде, она тоже чувствовала себя наказанной. У нее все пульсировало и болело от накала желания. Она продолжала ласкать все уголки на теле Люка… за исключением одного места, которое набухло и взывало к тому, чтобы тоже быть обласканным.

— Кимберли… — В его голосе прозвучала мольба.

— Рано… — Невзирая на горевшее глубоко внутри желание, она была полна решимости подождать, прежде чем дать ему полное удовлетворение. — Ты не попросил, как следует.

— Meu Deus… — Он зажмурил глаза.

А она ждала, чувствуя себя сильной и могущественной. Ждала, пока в его теле не напрягся каждый мускул.

— Кимберли… — Голос Люка дрожал, и его бедра приподнялись. — Я прошу тебя…

И только когда Люк издал хриплый стон удовольствия, Кимберли улеглась поверх него. Люк приподнялся, чтобы прижаться к ней и взять в рот ее грудь, но она отодвинулась.

— Я по-прежнему главная, Люк, — прошептала она, хотя сил сдерживаться почти не оставалось.

Но когда он весь взмок и глаза его заволокла дымка, она уступила… и себе, и ему. Она дала ему возможность проникнуть в нее, почувствовала сильные толчки внутри своего лона и забыла, что их двое. Они были едины. А неизбежный взрыв оказался такой силы, что она испугалась: уж не выпустила ли она на волю неукротимое, дикое животное, которое уничтожит их обоих и будет буйствовать, пока хватит сил?

Но вот беспорядочны стоны, хрипы и вскрики прекратились. Задыхаясь, Кимберли скатилась с Люка, не снимая руку с его груди, а ногу с его бедра. Подняв голову, она увидела, что он лежит с закрытыми глазами. Густая бахрома ресниц темнеет на резко очерченных скулах, руки закинуты наверх.

— Люк? — окликнула его она.

Он не ответил, тогда она потянулась к изголовью кровати и отстегнула наручники. И тут же крепкие руки обвили ее и перевернули на спину.

— Я не могу поверить, что ты это сделала…

— Ты сердишься на меня?

— Сержусь? — Он поцеловал ее в губы. — Как же я могу сердиться за то, что ты подарила мне небывалое удовольствие? Такого секса в моей жизни не было. К тому же у меня нет сил, чтобы сердиться. Да у меня ни на что нет сил.

Она улыбнулась, чувствуя себя красивой, неотразимой и… умной.

— Тебе было хорошо?

Не отпуская ее, он перекатился на спину.

— Это было поразительно. — Он нежно погладил ее спутанные волосы. — Откуда у тебя наручники?

Она решила не упоминать Рио, чтобы не нарушить радость момента.

— Кое-кто сыграл со мной шутку, — пробормотала она, надеясь, что Люк не станет углубляться в детали.

К счастью, он ничего больше не спросил, а поудобнее устроил ее на своей груди. Раньше Люк никогда не проявлял желания понежничать после того, как «секс заканчивался», а тут он поцеловал ее в макушку и повторил:

— Не могу поверить, что ты это сделала. — И добавил: — И что я дал тебе возможность это сделать.

Она тихонько засмеялась.

— А как ты мог мне помешать? Впервые секс зависел от меня, а не от тебя.

К ее удивлению, он тоже засмеялся.

— Ты права — ты стала другой. — Он провел рукой по ее разгоряченному телу. — Семь лет назад ты бы не осмелилась это сделать.

— Ты был моим первым мужчиной, — напомнила ему она, — и все происходило так, как хотел ты.

Он самодовольно улыбнулся.

— Мне было приятно, что впервые ты легла в постель со мной. А теперь спи. — Он покрепче прижал ее к себе. — Тебе нужно отдохнуть, восстановить силы.

Сказав это, он первым погрузился в сон, не разжимая рук, обнимавших ее.

Кимберли было так хорошо и уютно, что она боялась пошевелиться, чтобы он не проснулся и не отстранил ее.

Так и должно быть!

Но разве такое бывает, если связь основана только на сексе? Постепенно ощущение счастья ушло. Она полюбила Люка с первого взгляда, и время не умалило ее любви. Любовь — вот причина ее беззащитности, и неважно, что чувства для него — пустой звук. Неважно, что он совершенно не тот человек, в которого следует влюбляться… и что он ее не любит. Она все еще любит его.

Кимберли закрыла глаза. Она не позволит мрачным мыслям испортить то хорошее, что произошло сейчас. Скоро все кончится. Две недели почти истекли.

Солнце уже садилось, когда Люк проснулся. Кимберли рядом не было, и он вдруг ощутил… разочарование, но не стал копаться в своих чувствах.

После исступленного, неистового секса — такого он никогда не испытывал — он был тем не менее полон сил… и готов получше узнать женщину, благодаря которой приобрел новый головокружительный. сексуальный опыт. Встав с кровати, Люк натянул брюки и пошел искать Кимберли. Она сидела у бассейна с мобильным телефоном в руке. Увидев его, она вздрогнула и, бросив на него виноватый взгляд, сунула телефон в сумку.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего.

— Кому ты звонила? — Новые, непонятные мысли зароились у него в голове.

— Другу.

Другу? И вот уже ревность запустила когти в его душу. Она разговаривала с другим мужчиной? Какую жизнь она вела дома? Встречалась ли с кем-нибудь?

Привязывала ли другого мужчину к кровати, чтобы он потерял рассудок?

Он ничего о ней не знает. Вдруг его охватило жгучее желание узнать о ней все.

— Сегодня мы обедаем на террасе, — объявил Люк безапелляционным тоном. — И будем разговаривать.

Она непонимающе заморгала, и губы у нее приоткрылись. Эти аккуратно очерченные губы, которые совсем недавно сводили его с ума! Интуиция, сделавшая его непобедимым в бизнесе, подсказывала ему: что-то в ее словах звучит странно. Ему захотелось увидеть ее улыбку. Но почему им овладело такое желание? Этого он не знал, но… хотел сделать Кимберли счастливой.