администрация президента тебя не забыла, нефтяники подтянулись, — полувопросительно-полу утвердительно говорю я. — Ты же говорил, что выпьем скромненько, своей компанией, что никого не приглашаешь?

— Я так и думал, но люди позвонили и решили приехать. Как — никак сороковник стукнул. — Он смеется. — Хотя и говорят, что сорок лет не празднуют, плохая примета. Но я в эту чертовщину не верю.

В прихожей, меня встретила домработница — воплощение домашнего уюта, устало улыбнулась, забирала пуховик и букет, предназначенный хозяйке дома. В голосе отчетливый южнорусский говор:

— Денис Сергеевич, добрый вечер!

— Добрый вечер, Вика! — здороваюсь я.

Тщательно тру подошвой о коврик, будто хочу протереть в нём дыру, мой шеф зациклен на чистоте.

Мы прошли по выложенному мрамором коридору в светлую и просторную гостиную, на стенах — картины, Ильич последние десять лет увлекся коллекционированием. При входе в золоченых рамах, портреты четы Адамовичей, работы Игоря Каменева, на мой непросвещенный взгляд, весьма далекие от оригинала («Денис, ты не понимаешь, так нас видит художник…»), соседствовали с миниатюрами Васнецова и картинами неизвестных мне, но явно дорогих художников. В конце гостиной, на невысоком цоколе возвышался бивень мамонта.

В сверкающем зеркале, я увидел свое отражение — оно мне понравилось.

За тяжелой дверью начинается галерея, с отполированным до блеска полом из белого мрамора. Я прохожу между массивными, золочеными рамами картинам, в основном это полотна русских живописцев начала ХХ века.

Свет галогеновых софитов освещает галерею комфортным светом, и создает оптимальный визуальный контакт. Так во всяком случае считает Ильич.

13

Перед высокой двустворчатой дверью, ведущей в охотничий зал, в блестящих доспехах красуется средневековый рыцарь. Блики света играют на блестящем железе. Рыцарь будто салютует мне поднятым мечом, от него на стену падает причудливая тень. (Сколько раз советовал, перенеси его на второй этаж, картинная галерея, бивень и рыцарь несовместимы, но…). Из-за двери доносилась знакомая мелодия The Beatles — «Yesterday».

Yesterday, all my troubles seemed so far away

Now it looks as though they're here to stay

Oh, I believe in yesterday

Мы вошли в охотничий зал, в интерьере которого доминировали темно-красные и зеленые тона. Он декорирован рогами добытых хозяином животных, вперемежку с купленными на Измайловском рынке «трофеями для интерьера». На пол брошена шкура белого медведя с открытой пастью, на стенах развешено старинное оружие, в углу стоит чучело косули с красивыми крупными рогами и с печальным, подаренным таксидермистом выражением глаз. Со стены, недоуменным взглядом взирает голова пустынной, парнокопытной телки, жившей в пустынях Египта еще до исхода Моисея, там же кстати, и купленная, через несколько тысяч лет, в качестве трофея. На стенах бра в латунной оправе, светильники из бронзы, развешаны трофейные лосиные рога, чучело глухаря на току, и голова кабана.

Мимо, сновали официанты, разносившие закуски, я успел схватить канапе и принялся изучать зал. Словно из-под земли возле меня, возник халдей с подносом, на котором среди стандартных бокалов с шампанским одиноко, как забытая пятиэтажка, среди монолитных свечек Ленинского проспекта, ютится запотевшая рюмка водки. Ильич куда-то испарился, а я одним махом влил в горло водку.

Гостей, было не очень много. За большой стол, покрытый накрахмаленной белой скатертью, уставленный разноцветной едой — пока никто не садился. На белоснежно скатерти призывно мерцали бокалы и столовое серебро.

В одном углу зала потрескивал дровяной камин, викторианской эпохи, декорированный керамической плиткой, в другом, изогнулась короткая барная стойка в стиле хайтек. За баром, в черном смокинге и белой рубашке, торчал, похожий на пингвина бармен.

За витражным доходящим до пола окном, открывалась панорама заснеженного участка с укутанными в морозное серебро деревьями. Перед окном бильярдный стол, для американского пула, покрытый зеленым сукном, отдаленно напоминающим рабочие столы кабинетов довоенного Кремля. Я до сих пор не видел, как Ильич катает на нем шары, хотя как подставка для бокалов — стол служил нам регулярно.

Я постоял у входа, медленно обводя глазами зал. Мне был нужен Виталий Куц, директор строительной фирмы. Он задолжал мне денег, точнее сказать не мне, а моей охранной фирме, что, впрочем, было одно и тоже, и я хотел обсудить детали до начала праздника.

Крупный нефтетрейдер Гарик Кучанский и заместитель министра топлива и энергетики Анатолий Фокин сидели на диване, обитом кожей цвета семги. Один из крупнейших российских нефтетрейдеров и чиновник, общались повернувшись спинами к остальным гостям, выгородив таким образом немного личного пространства. Они сдвинули головы, что-то тихо обсуждая, словно сиамские близнецы в ожидании неизбежной операции по разлучению. Мне показалось, что в едком сигарном дыму, над ними явно вырисовывалась фраза, похожая на титр американского вестерна 30-х годов: «Большие деньги требуют тишины»

Неподалеку от них, на подлокотнике дивана, по цвету напоминавшего горчицу влепился высокий, стройный мужчина в золотых очках Cartie — заместитель начальника управления администрации президента Андрей Локтев. Рядом, с бокалом мартини в руке, приткнулась худенькая и симпатичная жена Холмского вице-губернатора Балкошкина — Наталья. Она сидела с видом смиренной кротости, будто церковная прихожанка, но при этом нервно теребила кисти диванной подушки. Заметив мое появление, она смерила меня равнодушным взглядом.

Подушка в ее руках создавала домашний уют, сиамские близнецы что-то бубнили за нефть, чиновник медленно стекал по подлокотнику дивана — праздник еще не начинался.

В центре охотничьего зала с бокалами в руках, стоят вице-губернатор Холмской области Юрий Алексеевич Балкошкин и белокурая жена именинника Ника. Едва ли не каждый ее палец сверкал драгоценностями. Чиновник, небольшого роста очкарик, с умными глазами и ухоженной «профессорской бородкой», рассеянно внимал тому, что громко вещала Ника. За последние несколько лет, Ника сильно разъелась и стала выглядеть как нечто среднее между борцом сумо и бегемотом из королевского зоопарка Великобритании. Сотрудники бизнес-центр за стервозный нрав, величают ее Мадам. Вот и сейчас она грозовым облаком нависла над щуплым вице-губернатором. Я перехватил взгляд чиновника, который кислой миной дал мне понять, что просит нарушить их беседу.

Позади дивана, рядом с барной стойкой стоят двое мужчин. Поэт и продюсер Саша Соколов, по всей видимости, рассказывал анекдот заслуженному строителю России, Виталию Куцу, которого я и ищу. Последний улыбаеся, Соколов — отличный рассказчик.

У бильярдного стола стояли трое мужчин. Над зеленым сукном, склонились заместители Ильича, двухметровый Виктор Саленко и финансовый директор Дима Бураков. Как бы стараясь оправдать присутствие в доме спортивного снаряда, они, с энтузиазмом гоняли шары, разыгрывали американский пул. Бураков единственный из гостей был без пиджака, а в джинсах и в майке с принтом Микки — Мауса. Джинсы на огромном Димином животе