– Против чего?

– Против нас. Она даже прошла конфирмацию. Возможно, потому что так поступило большинство ее одноклассников. Как бы то ни было, ей очень понравилось изучение Библии, которое на многих ее сверстников наводит тоску. Она даже сказала, что ее это заинтересовало, стала посещать службы и делать… другие вещи, типа посещения библейского кружка при церкви. Мы решили, что это даже хорошо. Церковь все же лучше, чем вечеринки в магазине Валля. Но туда она тоже продолжала ходить.

Фредрик поднялся и отошел к окну. Спина у него совсем ссутулилась. Чарли подумала, что так движется человек, потерявший надежду.

– Если она вернется домой, я не буду ее ругать, – произнес он. – Я только… обниму ее. Просто буду держать в объятиях…

Его прервал Андерс, протянувший ему бумажный носовой платок. Чарли метнула на коллегу раздраженный взгляд. Ей показалось, что Фредрик как раз собирался сказать нечто важное.

Фредрик смотрел на платок в руке, словно не понимая, что с ним надо делать, словно не замечал слез, капающих на футболку.

– Она была моим единственным ребенком, – прошептал он.

Чарли хотелось сказать: «Она и есть твой единственный ребенок».

Фредрик снова сел. Чарли отметила, что руки у него тряслись, когда он подносил чашку ко рту. То, что он рассказал, не способствовало созданию единого образа Аннабель, скорее наоборот. «Человек крайностей, – подумала она. – Сложная натура».

– В тот день, – сказала Чарли. – Произошло ли нечто необычное в тот день, когда Аннабель пропала?

Фредрик покачал головой.

– Что, например?

– Например, что вы поссорились.

– Я вообще ее в тот день не видел, – ответил Фредрик. – Я работаю на картонном заводе, «Бекхаммар», – добавил он. – Начинаю в семь, так что уезжаю из дома около шести. Но Нора общалась с ней перед тем, как она вышла из дома.

– Между ними не было напряженности?

– По словам Норы, они немного поспорили по поводу времени прихода домой, но ничего серьезного. Они ссорятся по этому поводу каждый раз, когда Аннабель куда-то собирается.

– А в целом? Они часто ссорятся по поводу чего-то другого?

– Чаще всего по поводу рамок и ограничений.

Чарли сглотнула и решилась задать трудный вопрос.

– Ты или твоя жена когда-либо применяли к Аннабель физическое насилие?

– Что за странный вопрос? – произнес Фредрик, обернувшись к ней.

– Стандартный вопрос, – ответила Чарли. – Не принимай на свой счет.

– Нет, мы никогда ее не били. Мы не из тех людей, которые бьют детей. И, конечно, я не могу не принимать это на свой счет, если со мной обращаются как с подозреваемым.

– Тебя ни в чем не подозревают, – сказал Андерс. – Это всего лишь вопросы, которые мы обязаны задать.

Чарли поймала его многозначительный взгляд, говоривший, что подробности по поводу стандартных вопросов они обсудят позднее.

– Ты не мог бы рассказать об отношениях Аннабель с Вильямом Старком? – спросила она.

Фредрик покачал головой. Ведь он был даже не в курсе, что они вместе. Эти сведения он получил от полиции несколько дней назад. Да, он знал, что она встречается с парнями, да и какая семнадцатилетняя девушка не ходит на свидания, но чтобы постоянные отношения… об этом она ничего не говорила – ни ему, ни Норе.

– Аннабель общалась с каким-то человеком, который звонит с незарегистрированного номера, – сказала Чарли и показала Фредрику номер. – Узнаешь его?

Фредрик снова покачал головой.

– Я просто подумала, что это может быть родственник или кто-то еще, кого мы могли бы проверить и вычеркнуть из списка.

– Не думаю, – вздохнул Фредрик. – Но я могу взять его и проверить более внимательно. – Он взял бумажку. – Я предполагаю, что там никто не отвечает?

– Нет, он отключен.

Некоторое время они сидели молча. Потом Чарли откашлялась и спросила, можно ли взглянуть на комнату Аннабель.

Фредрик ответил, что Улоф уже побывал там и не обнаружил ничего ценного.

– Я все равно хотела бы взглянуть.

– Нора лежит в ее кровати, – проговорил Фредрик. – Если она заснула – мне хотелось бы, чтобы она поспала немного.

– Хорошо, в другой раз, – согласился Андерс.

– Я провожу вас, – сказал Фредрик.

Они снова вышли в холл. Когда они проходили мимо лестницы, Чарли показалось, что она видит краем глаза Нору, стоящую у перил на верхней площадке.

– Может быть, у тебя есть еще какие-нибудь соображения? – сказала Чарли, когда они закрыли за собой дверь.

– Я думаю о Норе. Мне бы очень хотелось, чтобы ей помогли. Она почти не спала с тех пор, как… Она становится очень странной, когда не спит.

– Она не принимает снотворное? – спросил Андерс.

– Принимает, но все равно не может заснуть.

– У нее раньше возникали проблемы со сном? – спросила Чарли.

– Почему ты спрашиваешь?

Она заметила, как он напрягся.

– Потому что ты сам сказал – она становится странной, когда не спит, словно такое с ней иногда случается.

– У нее раньше случались срывы. Она всерьез заболевала.

– Чем? – спросил Андерс.

– Нервы, – ответил Фредрик, глядя в землю. Потом повернулся в сторону дома, словно проверяя, закрыты ли окна.

– У нее бывали периоды, когда она страдала нервной болезнью.

– Депрессией? – уточнила Чарли.

– Больше того. Она становится просто… можно сказать, что она просто сходит с ума.

– Психоз?

– Да.

– Она лежала в больнице?

Фредрик кивнул. Это случалось не раз, и сейчас, когда на них обрушилась такая тяжесть, он опасается, что это может произойти снова.

– Понимаю, – ответила Чарли. – Очень хорошо понимаю.

– Мне хотелось бы, чтобы ей оказали помощь.

– Мы позаботимся о том, чтобы кто-нибудь приехал к вам, – сказал Андерс.

– Кто?

– Психолог или кто-нибудь другой, с кем можно поговорить.

– А есть тут такой?

Андерс заверил, что позаботится об этом.

В глубине души Чарли надеялась, что его обещания не окажутся невыполнимыми.

Фредрик убирал чашки, оставшиеся в гостиной. С верхнего этажа донесся какой-то звук. Стало быть, Нора не заснула. Он представил себе больницу в Фальбугдене – люди с пустыми глазами, нетронутые настольные игры в комнате отдыха. Скоро Нора снова окажется там. Будет лежать с остановившимся взглядом в белой комнате, не реагируя даже на собственное имя.