Он вспомнил первый случай, когда ее забрали в больницу. Аннабель было около года. Когда она плакала по ночам, он брал ее к себе в постель, клал теплое маленькое тельце рядом с собой, и так они спали каждую ночь до тех пор, пока Нора не вернулась домой и не потребовала, чтобы Аннабель спала в своей кроватке. Из-за риска удушья, сказала она. Разве он не понимает, что может случайно задавить ее во сне, если она будет спать в их постели? И он сдался тогда, положил Аннабель в ее кроватку. В первые ночи она кричала так душераздирающе, что у него сердце разрывалось. Почему он не решился поспорить с Норой? Почему оставил дочь кричать до изнеможения, когда мог просто взять ее в свою кровать? И какой смысл, подумал он, ставя чашки в посудомоечную машину, ломать над этим голову теперь?

Когда они сели в машину, Чарли заметила, что ей тяжело дышать. Каждый раз, сталкиваясь с людьми, находящимися в состоянии кризиса, она ощущала, что ее легкие сжимаются. Она думала о матери – о Норе, ее размашистых движениях, о ее злости и панике в глазах.

– Нервная болезнь? – проговорил Андерс, выехав задним ходом с дорожки, ведущей к дому Норы и Фредрика. – Неужели народ до сих пор говорит «нервная болезнь»?

– Судя по всему – да, – сухо ответила Чарли. Ей казалось нелепым цепляться к словам в такой ситуации. Когда человеку плохо, когда у него сдают нервы – разве не об этом речь?

– Что ты думаешь?

– О чем?

– О мамаше. Она производит впечатление… лабильной личности.

Чарли повернулась к нему.

– Да кто бы не дергался, если бы у него пропал ребенок?

– Я имею в виду ее психические проблемы, ты сама знаешь, на что способны люди в состоянии психоза.

– Большинство людей в состоянии психотического расстройства безопасны.

– Да, но ведь есть и такие, которые опасны.

– Именно, – согласилась Чарли. – А еще есть такие, которые считаются здоровыми, но в душе злее самого сатаны.

– Ладно-ладно. Не надо так злиться.

– Я и не злюсь. Просто устала от людей, которые считают, что все страдающие психическими заболеваниями представляют собой угрозу для общества.

– А я так и не думаю.

Чарли вздохнула, подумав о том невежестве, которое выявляется, едва речь заходит о психике. Сама она всегда интересовалась этим вопросом. Это началось еще в школе, когда она пыталась понять, почему Бетти так непохожа на других мам. Почему иногда она может целыми днями лежать, не произнося ни слова. Почему она не из тех, кто собирает своему ребенку форму для физкультуры, печет пироги и покупает подарки к празднику.

– Относительно того, применяли ли они насилие, – осторожно проговорил Андерс. – Думаешь, уместно было спрашивать его об этом?

– Этот вопрос нужно было задать, – ответила Чарли. Достав телефон, она начала гуглить «психолог муниципалитет Гюльспонг», однако нашла только страничку с туристической информацией и списком мероприятий для семей с детьми. Она вздохнула, подумав обо всем том, чего не было в Гюльспонге, – психологах, кризисной помощи, специалистах. Затем она ввела в окошко поиска «пастор Гюльспонг», надеясь в душе, что старый лживый пастор, проводивший похороны Бетти, уже на пенсии. На этот раз интернет выдал ей фамилию и телефон. Чарли позвонила и попала на автоответчик: молодой мужской голос, представившийся как Ханнес Пальмгрен, сожалел, что не может снять трубку и просил оставить сообщение, обещая перезвонить, как только сможет. Она наговорила сообщение, снова погуглила с мыслью, что пасторов может быть больше одного, но нашла только список дежурных пасторов Западного Геталанда.

– Так позвони одному из них, – посоветовал Андерс, когда она выругалась по этому поводу.

– Я хочу найти человека, который мог бы к ним приехать. Сам понимаешь, в такой ситуации телефонного звонка недостаточно.

Затем она замолчала, подумав, что в такой ситуации не поможет ничто – только найти Аннабель, найти ее быстро и найти живой.

– Они даже не христиане, – буркнул Андерс. – Пожалуй, не самое оптимальное – послать к ним пастора.

– Они в кризисе. В этом состоянии все люди становятся верующими. Да и какие у нас варианты, если ничего другого нет?

– Похоже, и до пастора тоже не дозвониться, – проговорил Андерс.

– Если он не проявится сам, мы предпримем еще одну попытку.

Они начали обсуждать, что нового им удалось узнать об Аннабель. Об изучении библии, интересе к чтению, хороших оценках.

– Противоречиво, – сказала Андерс.

– Что именно?

– А тебе так не кажется? Девочка, которая любит пофлиртовать и ходит на вечеринки, но одновременно с этим много читает, посещает церковь и хорошо учится.

– Ну, одно другого не исключает, – сказала Чарли. – И все эти разговоры про флирт не следует воспринимать всерьез. Это всего лишь сплетни. В таком месте немного надо, чтобы пошли пересуды.

– Такое ощущение, что ты знаешь это на собственном опыте.

Чарли не ответила. У нее не было ни времени, ни желания говорить о себе и своем опыте.

– Я ее знаю, – сказала она, чтобы сменить тему. – Я встречалась с Норой раньше, но не могу вспомнить, в какой связи.

– Ты должна была много с кем здесь встречаться.

– Да, само собой.

– И все же странно, – сказал Андерс, выезжая на шоссе, – что к ним не приехал никто из родственников.

– У них другие заботы, им не до гостей.

– Я имел в виду – ближайших родственников.

– Не у всех есть ближайшие родственники, – проговорила Чарли, глядя в окно.

Улоф снял трубку после первого же звонка, когда Чарли позвонила ему.

– Ну как? – спросил он, даже не поздоровавшись. – Немного удалось из них вытянуть, правда?

– Вы знали, что у Норы случались депрессии? Что она не раз лежала в больнице?

– Нам ничего по этому поводу не сообщали. Но я не удивлен. Эта женщина всегда казалась… какой-то боязливой.

– Фредрик опасается, что у нее будет нервный срыв. Есть тут какой-нибудь психолог, с которым можно было бы связаться?

– У нас есть только Ханнес, пастор. Я позвоню ему.

– Я уже звонила. Он не отвечает. Но мы можем поехать к нему и проверить, дома ли он. Кстати, поговорим с ним по поводу библейского кружка, в который ходила Аннабель. Или вы это уже проверили?

– Нет. У нас полно работы с теми, кто был на той вечеринке.

Чарли закончила разговор.

– Мы, что, прямо сейчас поедем к пастору? – спросил Андерс.

– Да. Можем заодно расспросить его, раз нам придется пообщаться с ним по поводу Норы. Разве это странно? – продолжала Чарли, видя скепсис на лице Андерса. – Ведь с ним еще никто не беседовал.