Эта фраза оглушила похлеще пощечины. А взгляд серых глаз еще и сталью задел.

Арх! Как все запуталось… И не у кого спросить совета.

Погружаясь в мутный тревожный сон, я видел дом. Видел лицо сестренки. В нашу последнюю встречу она смотрела на меня так, будто видела ожившего мертвеца. Появилась на пороге спальни, маленькая и хрупкая, как неоперившийся птенец.

– Фрид! – Льяра бросилась ко мне и повисла на шее, зашлась рыданиями.

– Льяра, маленькая, что случилось?

– Не ходи на север, Фрид! – глаза были полны слез, а нос покраснел.

– Почему? – я приподнял ее лицо за подбородок и вытер большими пальцами мокрые следы со щек.

Какой маленькой была сестра, совсем еще дитя! Только двенадцать лет, а уже больна. Острая жалость заставила сердце болезненно сжаться. А Льяра, громко всхлипнув, продолжила:

– Если ты уйдешь, то назад уже не вернешься… Я знаю это… Не вернешься больше домой…

– Ты видела мою смерть?

Она жалобно всхлипнула и утерла нос рукавом шелкового платья. Мать называла ее куколкой и всегда одевала в лучшие наряды.

– Я знаю… ты не вернешься.

Малышка с детства страдала падучей болезнью и иногда, после очередного судорожного припадка, могла пророчествовать – подарок Огня. Ее предсказания бывали неточными, но по спине все равно зазмеился противный холодок. Да, я был воином. Да, я с детства знал, что вряд ли умру в постели от старости в окружении толпы правнуков, но подобное предсказание из уст ребенка прозвучало жутковато.

– Глупости! Ничего со мной не случится, – я улыбнулся через силу и погладил хрупкую спину. – Ты ведь не видела меня мертвым? Вот и все! А теперь хватит реветь.

– В моем видении ты умирал, Фрид… И рядом с тобой была женщина.

Я распахнул глаза. Сердце колотилось, как безумное.

Она стояла на краю каменного бассейна – подбородок вздернут, на губах дерзкая усмешка. Смотрела и ничего не боялась, в руке нож, под ногами – ворох моей одежды.

– Интересно, что будет, если я порежу твои вещи на лоскуты? – совершенно серьезно поинтересовалась княжна.

– Не успеешь, – лениво отозвался я, приподнимаясь и стирая с лица влагу и остатки дремы.

– Тебе придется поселиться в этих пещерах. Снаружи скоро станет так холодно, что даже огненный маг заледенеет. Темная ночь никого не щадит. Но возможно, ты умрешь раньше. От голода. Интересно, в этом случае заклятье меня коснется?

Каждое слово она выговаривала с наслаждением, глядя на меня сверху вниз. Сразу видно, привыкла указывать и командовать своими людьми, сероглазая бестия. Присев на корточки на краю бассейна, покрутила в пальцах нож, голову склонила набок.

Ворот рубашки распахнулся, обнажая гибкую белую шею, изящные ключицы и цепочку, на которой она носила мужской перстень.

– Порассуждаю об этом на досуге, – ответил я.

Ну точно, девчонка.

Фардана поднесла лезвие к моим штанам и подцепила ткань. Я сомневался, что северянка действительно на такое способна. Или…

– Ты ведь княжна, с тебя люди берут пример. Воспитание позволяет тебе врываться в купальню к мужчине? – спросил я, с удовольствием отмечая, как усмешка сползает с ее лица.

– Я повидала множество голых мужчин, так что меня ничего не смущает, – нашлась она. – Так что, резать?

Молча я поднялся и выбрался из чаши. Не хотелось покидать это блаженное место, но щеголять в дырявых штанах не хотелось еще больше. Выглядела северянка так, будто и впрямь собиралась проделать дополнительные отверстия. Она поднялась во весь рост, держа перед собой нож и мои штаны, как будто они были щитом.

– Отворачиваешься? Вряд ли у меня есть что-то особое, чего не было у других.

– Я просто боюсь за свои глаза. Они слишком нежные для такого зрелища, – произнесла, тяжело выталкивая слова, а потом повернулась боком, демонстрируя гордый профиль.

– Ну что же ты не режешь? – спросил я вкрадчиво, уже понимая, что ее угрозы – пустое бахвальство.

Она недовольно поджала губы и наградила меня острым взглядом.

– На самом деле я пришла, потому что тебя слишком долго не было. Думала, ты потерял сознание от жара и утонул. Такое иногда случается. И вообще, я тоже хочу помыться!

– Ах вот оно что!

В ответ на тираду северянки я расхохотался и, протянув руку, забрал одежду. На миг наши пальцы соприкоснулись, и княжна отдернула руку, словно это был ядовитый скорпион.

– А знаешь что, Фардана Ангабельд? – я выдержал паузу, наслаждаясь ее попытками спрятать взгляд. – Ты начинаешь вести себя, как настоящая жена.

Фардана

Южанина не было слишком долго. Это стало главным оправданием, когда я пошла его искать. Ну не утонул же он, в конце-то концов? Если бы это случилось, я бы тоже была мертва.

А этот гад всего лишь спал! Вольготно раскинув руки и положив голову на бортик чаши, улыбался, будто ему снилось что-то приятное. Влажные темные пряди прилипли ко лбу и к вискам, на груди блестели капли пота и пара.

Очень кстати рядом оказались его вещи, и я… Не знаю, что на меня нашло. Это была глупая и мелочная месть, но в те мгновения я действительно думала о том, что будет делать южанин, если останется без одежды. Куда ему идти? Только помирать в пещерах от голода или снаружи от холода. Но я не была до конца уверена, что стану свободна от него.

А еще…

Думать об этом было неприятно, конечно, но я смутилась. Почувствовала, как краска заливает лицо, когда он приблизился ко мне и обдал жаром разогретого тела. Гордость не позволила мне отшатнуться или поднять крик, поэтому я просто отвернулась.

Как ему не стыдно! Ох уж эти южане. Для них обнажиться – раз плюнуть. Совсем совесть потеряли в своей жаре. И этот такой же. Тело – храм души, его нельзя показывать кому попало.

Когда он ушел, я разделась. Оставила лишь кольцо на цепочке – с некоторых пор считала его своим оберегом, памятью о брате. Украшение было сделано из рога нарвала, которое преподнес как подарок глава одного из северных родов.

Остальные вещи сложила поближе к краю. И нож – туда же. А то вдруг решит отплатить мне той же монетой и заявится в купальню? Не знаю даже, смогу ли выскочить вовремя, если он решит испортить мою одежду. У меня, в отличие от южанина, совесть есть.

Расплетя надоевшую и спутанную косу, я разметала волосы по плечам и спустилась в воду. Ох и горячей она оказалась! Мне проще было переносить ледяную, чем такую. С детства отец заставлял нас с братом плавать во фьорде зимой, и