Гилленстерн не успел ответить, потому что Богольт, подскочивк Доррегараю, схватил его за плечи и повернул к себе лицом. Нищука и Живодер,молчаливые и угрюмые, высунулись из-за спины Богольта.

– Послушай-ка, господин магик, – тихо сказалогромный рубайла, – прежде чем шевелить руками-то. Я мог бы долготолковать тебе, уважаемый, что обычно делаю с такими засратыми легендами идурацкими трепачами, как ты. Но мне чтой-то не хотца. Вот тебе заместо ответа.Тебе это ясно?

Богольт кашлянул, приложил палец к носу и с близкогорасстояния сморканул чародею на мыски ботинок.

Доррегарай побледнел, но не пошевелился. Он видел – как ивсе – цепной шестопёр на рукояти длиной в локоть, который держал Нищука в низкоопущенной руке. Он знал – как и все, – что время, нужное для заклинания,несравненно большее, чем то, какое требуется Нищуке, чтобы раскроить ему череп.

– Ну, – сказал Богольт. – А теперьаккуратненько отойди в сторонку. А ежели тебе придет охота снова раскрытьпасть, то быстренько засунь в нее пук травы. Потому как если я еще раз услышутвой вой, ты меня запомнишь.

Богольт отвернулся, потер руки.

– А ну, Нищука, Живодер, за работу, а то эта гадинаеще, чего доброго, сбежит.

– Не похоже, чтобы он собирался бежать, – сказалЛютик, рассматривая поле предполагаемой битвы. – Посмотрите.

Сидевший на холмике золотой дракон зевнул, задрал голову,махнул крыльями и хлестнул по земле хвостом.

– Король Недамир и вы, рыцари! – зарычал он так,словно это была латунная труба. – Я дракон Виллентретенмерт! Похоже, невсех остановила лавина, которую, не сочтите это похвальбой, я спустил вам наголовы. Вы смогли добраться аж сюда. Вам известно, что отсюда есть три выхода.Дорогами на восток, к Голополью, и на запад, к Каингорну, можетевоспользоваться. Но по северному каньону не пойдете, ибо я, Виллентретенмерт,запрещаю. Если же кто-либо не желает послушаться моего приказа, того я вызываюна бой, на честный рыцарский поединок. На конвенционном оружии, без колдовства,без полыхания огнем. Бой до полной капитуляции одной из сторон. Жду ответачерез вашего гарольда, как того требует обычай!

Все стояли, широко раскрыв рты.

– Он умеет говорить! – просипел Богольт. –Невероятно!

– К тому же жуть как мудро, – сказал ЯрпенЗигрин. – Кто-нибудь из вас знает, что такое конфессионное оружие?

– Конвенционное, а не конфессионное. Обычное, а немагическое, – сказала Йеннифэр насупившись. – Однако меня удивляетдругое. Невозможно членораздельно говорить, если у тебя раздвоенный язык. Этотстервец пользуется телепатией. Будьте внимательны, это действует двусторонне.Он может читать ваши мысли.

– Он что, вконец спятил или как? – заволновалсяКеннет-Живодер. – Честный поединок? С дурным-то гадом? Еще чего! А нупошли на него кучей! В куче – сила.

– Нет!

Они оглянулись.

Эйк из Денесле, уже на коне, в полном вооружении, с пикойпри стремени, выглядел гораздо солиднее, чем пеший. Из-под поднятого забралалихорадочно блестели глаза, светилось бледное лицо.

– Нет, господин Кеннет, – повторил рыцарь. –Только через мой труп. Я не допущу, чтобы в моем присутствии оскорблялирыцарскую честь. Тот, кто рискнет нарушить принципы рыцарского поединка…

Эйк говорил все громче, его возбужденный голос то и делоломался и дрожал от волнения.

– …кто оскорбляет честь, тот оскорбляет и меня, и кровьего либо моя прольется на сию измученную землю. Скотина требует поединка?Хорошо! Пусть гарольд протрубит мое имя! Да исполнится воля богов! У драконасила клыков, когтей и дьявольская злоба, а у меня…

– Ну кретин, – буркнул Ярпен Зигрин.

– А у меня благородство, у меня вера, у меня слезыдевушек, которых этот гад…

– Кончай, Эйк, тошнит! – рыкнул Богольт. –Дальше, в поле! Принимайся за дракона, чем болтать-то!

– Эй, Богольт, погоди, – вдруг сказал краснолюд,почесав бороду. – Забыл об уговоре? Если Эйк положит гадину, он возьметсебе половину…

– Эйк ничего не возьмет, – ощерилсяБогольт, – я его знаю. Ему достаточно, если Лютик сложит о нем песенку.

– Тихо! – крикнул Гилленстерн. – Да будеттак. Против дракона выступит благородный странствующий рыцарь Эйк из Денесле,бьющийся в цветах Каингорна и тем самым олицетворяющий копье и меч короляНедамира. Таково королевское решение.

– Извольте! – заскрежетал зубами ЯрпенЗигрин. – Копье и меч Недамира. Уделал нас каингорнский кролик. И чтотеперь?

– А ничего, – сплюнул Богольт. – Надеюсь, тыне думаешь связываться с Эйком, Ярпен? Он болтает ерунду, но уж коли забралсяна кобылу и его понесло, то лучше отойти с дороги. Пусть идет, зараза, и пустьукокошит дракона. А там посмотрим.

– Кто будет гарольдом? – спросил Лютик. –Дракон требовал гарольда. Может, я?

– Нет. Это тебе не песенки распевать, Лютик, –поморщился Богольт. – Пусть гарольдом будет Ярпен Зигрин. У него голос каку бугая.

– Лады. А чего? – сказал Ярпен. – Давайтесюда знаменщика со знаком, чтобы все было как положено.

– Только говорите вежливо, господин краснолюд. Иизысканно, – напомнил Гилленстерн.

– Не учите меня жить, – гордо выпятил животкраснолюд. – Я ходил послом, когда вы еще хлеб называли «нямням», а мух –«муф-муф».

Дракон по-прежнему спокойно сидел на холме, весело помахиваяхвостом. Краснолюд вскарабкался на самый большой валун, откашлялся и сплюнул.

– Эй, ты там! – заорал он, взявшись забока. – Дракон поиметый! Слушай, чего тебе гарольд скажет. Я, сталбыть!Первым за тебя благородно примется странствующий, мать его так, рыцарь Эйк изДенесле! И всадит тебе пику в брюхо, как того требовает священный обычай, напогибель тебе и на радость бедненьким девицам и королю Недамиру! Драка должнабыть честной и по правилам, пыхать огнем не можно, а только конфессиональнодубасить друг дружку, пока энтот другой лапти не откинет, не помрет, сталбыть!Чего тебе от души и сердца желаем. Усек, дракон?

Дракон зевнул, взмахнул крыльями, потом, припав к земле,быстро спустился с холма на ровное место.

– Понял, уважаемый гарольд! – прорычал он. –Так пусть же выйдет на поле боя благородный Эйк из Денесле. Я готов!