Это так меня напугало, что, подскочив на месте, я закрутился волчком, не зная, что мне предпринять, и потому, наверное, помчался в дом, где нос к носу столкнулся с Винсом. Мы остановились напротив друг друга и молчали. На лице эльфа не было привычной насмешливой улыбки. Глаза были холодны и полны подозрения. Я не знал, как к нему обратиться. Слово «господин» ― исключалось. Поэтому сказал просто:

«Винс, Вы нашли его?»

Улыбка тронула его красивые губы.

– Как ты меня назвал, малыш?

– Я сейчас видел…не знаю, как это объяснить ― тёмную комнату. Углы в паутине, стол у занавешенного окна, кругом книги. Фаби весь в крови лежал на полу.

Улыбка моментально покинула его лицо. Он выдохнул:

«Следуй за мной!», ― и быстро бросился в сторону комнаты Лин. Открыл дверь, не трогая многочисленные замки на ней, и мы увидели Фаби, лежавшего точно так, как было в моём видении. Винс опустился на колени перед сыном и что-то пробормотал. В ответ Фаби простонал:

«Жив пока», ― отец подхватил его на руки, быстро побежал наверх, распахнув ногой одну из дверей, и положил сына на стол. Я смутно помнил эту комнату ― именно здесь Винс спас меня от смерти, вынув стрелы и залечив раны. Он разорвал на сыне одежду и начал его осматривать, бросив:

«Принеси воды и не отходи, будешь мне помогать».

Я делал всё, что он мне говорил, невольно восхищаясь его мастерством и хладнокровием, на какое-то время забыв, как боюсь его и ненавижу. У Фаби была обширная рана на голове и сломано несколько рёбер. Когда Винс закончил лечение, и я помог Фаби сесть, он устроил сыну настоящий допрос. Молодой эльф рассказал, что сегодня ночью застал незнакомца у моих дверей, с которым вступил в схватку. Последнее, что эльф помнил ― сильный удар по голове. О том, как он оказался в лаборатории Лин и что случилось с нападавшим ― в его памяти не сохранилось.

Винс выслушал всё молча, а потом, хитро сощурившись, спросил:

«А что ты делал у дверей Эжена ночью? Он так тебе дорог, что ты караулишь его сон?»

Я покраснел, а Фаби с вызовом посмотрел на отца и хмыкнул:

«Это касается только нас с Эженом».

Винс рассмеялся и похлопал сына по плечу. От чего тот скривился и со стоном упал на стол.

– Ох, прости, сынок, совсем забыл, что ты ранен, ― но мне показалось, это прозвучало не очень искренне, ― полежи часок, не двигайся, Эжен пока пойдёт со мной. Не переживай, скоро я верну тебе твоего друга.

И, быстро выходя из комнаты, взглянув на меня, уже серьёзно добавил:

«Следуй за мной!»

«Что за манера у этого эльфа ― всё время бегает, ходить нормально он, что ли, не умеет?» ― бесился, еле успевая за Винсом. Взгляда Фаби я не видел, но чувствовал, как он с тревогой смотрел нам вслед. Не оборачиваясь, эльф спросил:

«У тебя раньше бывали подобные «видения»?»

– Никогда.

–Тогда чем докажешь, что это не ты ударил Фаби и бросил его в комнате?

– А что тут доказывать? Во-первых, зачем мне это? Фаби ― моя надежда вернуться домой. Во-вторых, у меня нет ключей от лаборатории, как бы я её открыл? Не «домушник» же, и не маг, ― последнее произнёс так, чтобы эльф понял моё мнение о магах… И он, без сомнения, сообразил.

– Малолетний идиот! ― совершенно беззлобно хохотнул Винс.

«Старый болван!» ― подумал я, не произносить такое вслух у меня ума хватило. Но, похоже, эльф понял мою мысль и снова засмеялся. Его это забавляло, а может, подобрел на радостях, что сын нашёлся. Благодаря мне, между прочим…

Мы вышли на улицу.

– Веди меня к зверинцу, ― Винс перестал смеяться, и голос у него был очень серьёзный.

– Вы же дорогу лучше меня знаете, ― я сегодня точно был не в себе.

– Кто тебе сказал такую чушь? ― он резко остановился и, взяв меня за подбородок, внимательно посмотрел в глаза. У него был странный и страшный взгляд: словно не живое существо, а машина заглядывала мне в душу.

Я невольно попытался поёжиться, но не мог сдвинуться с места, меня что-то держало, наверное, их хвалёная магия. Винс отпустил меня и снова стал собой. Вид у него был озадаченный, словно он увидел в моих глазах что-то совершенно для себя неожиданное. Эльф не скрывал, что расстроен.

– Никому нельзя доверять, запомни это, мальчик, ― в его голосе была тоска, ― даже самые близкие ― предают… Впрочем, ладно, веди меня и не говори больше глупостей, а то укорочу твой слишком разговорчивый человеческий язык. Не забывайся…

Мне показалось, он был взбешён и с трудом себя сдерживал, так и подмывало спросить, что же такого ужасного он увидел. Неужели я невольно подставил Уго? И что теперь будет с нами обоими? С такими невесёлыми мыслями мы подошли к стене, где раньше был вход в подвал, а теперь ничего не осталось.

Винс остановился как раз напротив «новой кладки» в стене и легонько её толкнул. Камни посыпались в пустоту. Я с удивлением заглянул в провал ― лестница была наполовину разрушена, теперь по ней мог спуститься разве что альпинист.

– Дай мне руку, Эжен! ― холодно скомандовал эльф, подойдя к самому краю пролома.

– Ни за что на свете не буду туда прыгать, ― я смотрел на него с испугом младенца, которого хотят бросить в бушующее море.

Он не стал меня уговаривать, решительно взял мою ладонь и крепко её сжал. Я успел только подумать, какая у него горячая и сухая кожа, а в следующее мгновение уже стоял в центре бывшего «зверинца». Винс отпустил меня и, казалось, забыл о моём существовании. Он ходил между вольерами, трогая прутья решётки, затем, нахмурив брови, повернулся ко мне.

– Я вижу здесь два варианта. Или это была отличная иллюзия, и здесь поработал мастер своего дела. И всё это под моим носом и носом Уго. Он же тоже маг, и неплохой. Ты говоришь, были и запахи, и звуки?

– Да, всё было по-настоящему. Это вызывало ужас и отвращение, а ещё…

– Ненависть ко мне. Это ты хотел сказать? Что же. Нерадостное открытие, кто-то орудовал в моём доме, вопреки защите, которую я поставил. А Уго этого почему-то не заметил, или он в сговоре с моим врагом….

От таких слов я замер, но язык ― враг мой, постоянно толкает меня на необдуманные поступки.

– Нет, Уго был уверен, что всё это правда, я видел, как он плакал над несчастными пленниками.

– Сколько ты знаешь Уго ― несколько дней? А я ― более четырёх сотен лет. Он способен на многое, раз даже меня сумел за эти годы убедить в своей верности.

На такое заявление мне нечего было возразить. Сколько же им обоим лет? Страшно представить. Совсем забыл, что живу в другом мире и к нему нельзя подходить с привычными мне мерками. Но Винс ещё не закончил своих рассуждений.