– Но что-то же между вами произошло перед тем, как ты…

Но Корали уже оборачивается к сидящему по соседству Герману.

– А знаешь, Герман, эти твои чипсы – сплошные консерванты. Ты не думал попробовать яблочные? Или, может, морковь и хумус?

Глаза Германа удивлённо распахиваются.

– Эй, – говорю я. – Я тут подумал… Может, сегодня после школы к тебе поедем? Поиграешь мне на скрипке.

– Мо-ожно. – Корали кривится, потом задумчиво хмурится. – Но у меня была другая идея.

– Какая ещё? – спрашиваю я, отодвинув остатки бамии с куриными наггетсами.

– Небольшая вылазка. Очень хочется кое-куда забраться.

– Что ещё за вылазка?

– Увидишь, – ухмыляется она.

После уроков я сажусь на велосипед и еду вслед за Корали до грунтовки, ведущей к моему дому. На повороте, где деревья с обеих сторон согнулись над дорогой, образуя тенистый лиственный полог, мы останавливаемся.

– Мне казалось, мы куда-то собирались.

– Точно, – отвечает Корали. И указывает прямо на дом Блэквудов. – Вон туда.

По спине бегут мурашки. Всякий раз, проезжая этот слепой фасад с разбитыми окнами, я стараюсь не поворачивать головы, чтобы видеть только разноцветный дом Милсэпов. Взглянув туда сейчас, я замечаю малыша, который лепит куличики из грязи прямо возле загона, где хозяева держат коз.

Раз я боюсь даже смотреть на дом Блэквудов, как я смогу туда войти?

С другой стороны, это вроде как приключение. Будь здесь Кейси, она велела бы мне перестать дурить.

«Давай, Итан, – сказала бы она, – или тебе слабо?»

Ну, и я говорю:

– Ладно. Но зачем?

– Хочу кое-что проверить.

– Проверить?

Но велосипед Корали уже лежит в зарослях сорняков, мне остаётся только положить рядом свой и рвануть вслед за ней через двор к крыльцу. Раньше здесь были железные ворота, но они давно повалились вместе с изгородью. Остовы порыжевших, а когда-то белых стульев валяются вокруг, как скелеты. За долгие годы опавшие листья, жёлуди и даже ветки с нависших над нами дубов превратились в бесформенные груды трухи, почти задушившие бурую, по колено высотой траву. Впереди что-то шуршит, и Корали взвизгивает:

– Змея!

Это совсем на неё не похоже: я понимаю, что впервые вижу Корали испуганной. Наверное, потому что её уже кусали раньше.

– Ядовитая? – Я вытягиваю шею, но вижу только скользнувший в траву чешуйчатый хвост.

– Нет, – выдыхает она, уже оправившись от первого шока. – Обычный чёрный полоз. Не щитомордник. Я же рассказывала, как меня щитомордник укусил?

– Ага, – киваю я, сгорая от желания поскорее добраться до крыльца. Ровно до тех пор, пока не понимаю, что вероятность встретить змею в доме едва ли не выше, чем на крыльце.

Корали поднимается первой. Идти приходится осторожно, поскольку дерево прогнило и в ступеньках зияют дыры размером с теннисный мяч.

Она пробует повернуть ручку двери, но та не двигается с места. Хватается за дверной молоток – и грохот, словно от выстрела из дробовика, эхом разносится по округе.

Я вздрагиваю, оглядываюсь по сторонам: не смотрит ли кто, как мы вторгаемся на частную территорию? Впрочем, мистера Бондуранта не видно, а малыш Милсэпов так и играет по локоть в грязи.

– Не думаю, что дома кто-нибудь есть. И уже давно, – вырывается у меня.

Корали прокрадывается к окну, пытается приподнять раму, но её, похоже, заклинило.

Я втайне надеюсь, что теперь-то она сдастся, а потом мы развернёмся и поедем домой.

Но тут снова слышу в голове голос Кейси. Бу-у, ну ты и слабак! Словно она стоит здесь, рядом.

И я вдруг чувствую, что ноги сами несут меня, как будто ни секундой дольше не могут оставаться на крыльце. Сильно пинаю дверь чуть ниже дверной ручки. Корали смотрит на меня, словно первый раз видит. Потом дверь со скрипом открывается, и на её лице возникает недоверчивая улыбка.

Я хитро ухмыляюсь в ответ:

– Видел такое по телевизору.

Потрясённая Корали кивает, не замечая, как дрожат мои руки и ноги.

На этот раз я иду первым. Половицы стонут, сгущается темнота, воздух становится спёртым и затхлым. Что-то касается моей руки, и я отпрыгиваю в сторону. Корали тотчас же проскальзывает мимо меня в холл. Стряхиваю с футболки паутину, подношу руку к носу.

– Ну здесь и воняет.

Я стараюсь, чтобы голос звучал легко и ровно, но, едва глаза приноравливаются к темноте, сердце начинает колотиться всё сильнее. Что-то здесь не так. Не знаю почему, но я не могу избавиться от ощущения, что в доме есть кто-то ещё. Мы не одни.

Скольжу взглядом по прихожей, словно ожидая, что где-нибудь в углу притаилась тёмная фигура. Прямо перед нами витая лестница, слева и справа закрытые двери. И вдруг у меня перехватывает дыхание: я замечаю возвышающийся над Корали силуэт.

Уф-ф, это всего лишь старая вешалка с висящим на ней потрёпанным плащом.

Здесь никого нет.

– Так я и знала, – шепчет Корали. – Знала, что помню это место.

– Что?

– С первого взгляда, ещё когда мы ехали к тебе домой, у меня возникло ощущение, что я бывала здесь раньше. И теперь я знаю, что так оно и есть, – говорит она, задыхаясь от волнения.

Я недоверчиво качаю головой. Должно быть, это какая-то заранее заготовленная Корали шутка.

– Так ты за этим сюда пришла?

– Смотри, – шипит она, обернувшись ко мне. – Вот входная дверь… Ладно, это очевидно. Но вот та дверь слева – она ведёт в кухню, а вон та, чуть дальше, – ага, там столовая. Коридор упирается в гостиную, а дверь справа – кабинет с огромным встроенным шкафом.

Я во все глаза смотрю на неё. Это не шутка. Корали верит всему, что говорит, по лицу видно.

Поняв мои сомнения, она хватает меня за запястье и тащит за ту дверь, что слева.

– Я тебе докажу. Видишь? Кухня.

С одной стороны, у стены, – пластиковый стол, покрытый толстым слоем пыли, с другой можно разглядеть раковину, древнюю печку и место, где раньше стоял холодильник.

– Угадала? – рискую предположить я.

Тогда она ведёт меня в следующую комнату, щеголяющую длинным обеденным столом и роскошной люстрой, теперь превратившейся в чьё-то гнездо.

– Эта дверь – в гостиную. Там раньше было пианино. И камин. И стены выкрашены жёлтым.

Насчёт гостиной и камина она права. Но если здесь и стояло пианино, оно давно исчезло, а на стенах уже много лет нет и намёка на краску.