– Памятное место, – предположил Тихон.

– А где табличка? И почему обязательно загораживать?

– Чтобы на стенах не рисовали, – сказала Метла.

– А табличка, может, была, но сорвали, – сказал Жужик.

Так они беседовали довольно долго. А потом и о разном другом. Приятно провели день.

Дома Тихону захотелось посмотреть в Интернете, что к чему: кого убили, когда и за что.

И он рассказал про это друзьям в следующее воскресенье.

– Все равно не понял, – сказал Лещ. – Нет, про студента Иванова еще более-менее. Заподозрили, что предатель. А у Достоевского, получается, сам захотел, а потом расхотел, а потом его все-таки убили. Муть какая-то.

– За идею, – сказал Тихон.

– А какая идея? – спросила Метла.

– Ну, вроде того, что если все убьют, то будет типа круговая порука. Чтоб никто в стороне не остался. Они организацию так создавали.

– Козлы, – сказал Лещ. – Ну там за деньги. Или он кому-то навредил. Девушку там оскорбил. Мало ли.

– Нет, – сказала Метла, – ты просто не понял, Лещ. За деньги или кому-то навредил, это все убить могут. А за идею – это за идею. А пойдем опять туда?

– Делать вам нечего, – сказал Жужик.

Но остальным предложение понравилось, и они пошли в грот.

– А убивали так, – продолжил рассказ Тихон. – Привели, будто выкопать какой-то станок печатный. Начали копать, он ничего не подозревает, этот студент, а его бац и застрелили. Но не убили. Тогда камнем добили и в пруд вот этот сбросили, – он кивнул в сторону пруда. – Зимой, в прорубь. И кто-то заметил подо льдом. Начали расследовать и всех нашли.

– Лохи, – сказал Лещ. – Если бы я убил, никто бы не нашел.

– Ну да, конечно! – сказала Метла. – Все равно следы останутся.

– А зачем? – спросил Тихон.

– Что? – не понял Лещ.

– Зачем убил бы?

– Какая разница? Я тебе про что? Что можно убить так, что никто не найдет.

– А как? – заинтересовался практичный Жужик.

– Ну, например, – фантазировал Лещ, – мы идем около пруда. Я толкаю Тихона и бью камнем по башке. А потом мы говорим, что он сам упал и стукнулся об камень, и утонул. И все.

– Получится, что найдут, – возразил Жужик. – А ты сказал, что можно так убить, что не найдут.

– Я имел в виду, не найдут, кто убил.

– Но нас же найдут!

– Ты тупой? Найдут, но примут за несчастный случай. Не докажут.

– А, – сказал Жужик.

– Нет, – сказал Тихон. – Дело не в этом. За что ты меня убил бы?

– Ни за что, не нравишься ты мне.

– Это неинтересно, – сказал Метла.

Тихон улыбнулся ей, а она улыбнулась ему. Им было приятно, что они умнее Леща и Жужика и что понимают друг друга.

Лещ разозлился на эти улыбки.

– Блин, я еще раз говорю, кто не понял: я про то, как можно убить, чтобы не нашли того, кто убил, а вы – за что, за что!

– Потому что это главное, – объяснил Тихон.

– И не утопить, а вот здесь убить, – добавила Метла. – Здесь ты смог бы убить, чтобы не нашли?

– Легко! – разгорячился Лещ. – Вырыть яму, убить Тихона…

– Опять меня?

– А кого? Убить, закопать, залить цементом, чтобы собаки не унюхали.

– Унюхают, – сказал Жужик. – Следов будет полно перед ямой. Наших. И цемент, где ты его возьмешь? На себе притащишь? Опять следы. Нет, ты гонишь.

– Можно так, – сказала Метла. – Допустим, я говорю кому-то, ну, тебе, Лещ: приходи сюда. Вечером. Ты приходишь, ждешь. А я, допустим, иду мимо. И в тебя камнем. Или палкой по голове. Ну, разные способы. И пошла дальше. А тут же тропинка, разные люди мимо ходят. Куча следов. И все, никто никогда не найдет.

– Найдут, – не согласился Жужик. – Будут ведь знакомых допрашивать, друзей. И ты расколешься. Не выдержишь.

– Я? – обиделась Метла. – А на спор?

– А как проверить? – хмыкнул Жужик.

– Тебя вот убью, закопаю и никогда не сознаюсь. Потому что сознаются, когда жалко, а мне тебя не жалко.

– Это почему? – не поверил Жужик.

– Потому. Или вон Леща, – сказала Метла. – Мне его тоже не жалко.

– А мне тебя! – остроумно и быстро ответил Лещ.

– А меня? – спросил Тихон Метлу, надеясь на другой ответ.

– И тебя, – усмехнулась Метла, но Тихон подумал, что это усмешка шуточная, Метла просто не хотела при всех показать свое отношение.

– Мысль хорошая, – сказал Тихон. – Я тоже иногда думаю: вот идет человек по улице ночью, а кто-то навстречу и вдруг в него стреляет. Или ножом. И уходит. И никто не видел. И никто никогда не найдет и не докажет. Но это ладно, допустим, да, убить можно, чтобы не нашли. Но они ведь не просто так, которые студента убили, у них цель была.

– Да пошел ты, – сказал Жужик. Ему стало скучно, потому что пиво кончилось, а дурацкий разговор ему надоел.

В следующее воскресенье опять отправились в парк, к гроту. Жужик, правда, канючил:

– Если вы опять начнете, я уйду!

– Не начнем, – пообещал Тихон.

Жужик сомневался, но его успокаивало то, что пива взяли больше, чем обычно. Он об этом и позаботился, добавив к общим деньгам столько, чтобы хватило на еще одну двухлитровую бутыль. Одно неприятно: нести тяжело, а Жужик не любил, когда тяжело.

Но вот пришли, и стало легко и весело.

Он, Жужик, даже сам первый сказал:

– Ну, валяйте, давайте опять про то, как убить.

– Не про то как, а про то зачем, – поправил Тихон.

– Затем, чтобы испытать себя! – сказал Лещ четко и ясно, как отличник на экзамене.

Значит, тоже думал об этом.

– Да, – согласилась Метла. – И я так считаю. Чтобы испытать свою дружбу. Одного убивают, то есть он погибает, вроде того, тоже для дружбы. А остальные не выдают друг друга. Эти ведь тоже должны были не выдать, но не сумели.

– Он сам всплыл, – напомнил Жужик.

– Надо было без этих хитростей, – сказал Лещ. – В воду бросать или там зарывать, ерунда это все. Метла правильно говорит: будто кто-то мимо шел и камнем кинул. Или приходит какой-нибудь бомж. Психованный. Мы нормально сидим, ничего не делаем…

Он вдруг перекосил лицо и заговорил по-другому, словно обращался к будущему следователю:

– Мы сидим, ничего не делаем, товарищ майор…

– Они господа теперь, а не товарищи, – вставила Метла.

– …а он подошел, а потом как даст Жужику по черепушке! Жужик упал и сразу умер!