litbaza книги онлайнСовременная прозаХроника №13 - Алексей Слаповский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 117
Перейти на страницу:

– Представляю, какой там хлам, какая грязь и пыль. Она окно лет десять не мыла, – говорила Нина.

– Это ее дело, – терпеливо отвечал Дмитрий.

Нина мечтала о ремонте квартиры. Она работала массажисткой в государственной клинике, для стажа, и занималась частной практикой, ездила по клиентам.

И постоянно рассказывала Дмитрию, какие видела замечательные интерьеры.

– Люди живут все лучше. И разнообразнее. Ты заметь, раньше все говорили: евроремонт. То есть стандарт такой: кухня в одном стиле, ванна красиво плиткой выложена, пол – паркет или доска, двери хорошие, потолок ровный, окна пластиковые. И все, прямо образец будто бы. А сейчас как говорят?

– Как сейчас говорят?

– Ты не смейся. Сейчас говорят: дизайн. То есть каждый уже придумывает под себя.

Нина покупала журналы с фотографиями интерьеров, рассматривала, обсуждала с мужем. Придумывала, как все будет.

А пока вокруг была теснота, мебель впритирку, вещи во всех углах, на кухне вечно гора грязной посуды и спор, кому мыть, потолок облупился, обои выцвели, порваны и разрисованы – еще детскими руками Саши и Коли.

– Давай хотя бы косметику наведем, – предлагал Дмитрий.

– Нет, – говорила Нина. – Если уж делать, так делать. А главное, мы всё тут отремонтируем, а там, – она кивала в сторону комнаты Лидии Эдуардовны, – останется помойка? Я от одного этого с ума сойду. А у себя она менять ничего не позволит. Помнишь, я только заикнулась, она сразу, – Нина расправила плечи и приподняла голову, изображая Лидию Эдуардовну, – «Ни в коем случае. И надеюсь, мы больше не вернемся к этой теме!»

Хотя Лидия Эдуардовна редко выходила из комнаты, когда кто-то был дома, дух ее витал в квартире, дух умиротворенной безнадежности, который, наверное, вполне ее удовлетворял, а на остальных незримо давил. Поэтому никто не любил долго находиться дома. Нина работала в клинике и по заказам с утра до вечера, Дмитрий был увлеченно занят хлопотливой работой в Техническом центре Останкинской телестудии, Саша и Коля учились сначала в школе, а потом в вузах и любили после занятий общаться с друзьями у них дома, на улице, в кафе; семья сходилась только вечером, словно лишь для того, чтобы переночевать и вновь разойтись.

Иногда Нина не выдерживала.

– Я не желаю ей смерти, – сказала она как-то, – но, врать не буду, жду. Потому что зачем она живет? От нее никому ни тепло ни холодно.

– Не надо так, Нина, – сказал Дмитрий и отвернулся.

– Извини. Но я всегда правду, ты же знаешь.

Саша, старший, когда ему исполнилось восемнадцать, снял с другом-сокурсником квартиру. Родители отговаривали, но не настойчиво. Понимали.

Коля жил дома до девятнадцати, а потом женился на девушке двадцати пяти лет, инструкторше из тренажерного зала, где занимался. То есть как женился – просто ушел к ней жить. Бойфрендом.

Стало чуть легче. У Дмитрия и Нины появилась спальня. Она и раньше была, но в ней, кроме раскладного дивана, громоздились два шкафа, да еще письменный стол с компьютером Дмитрия. А Саша и Коля спали в гостиной на двухъярусной металлической кровати, которая отгораживалась ширмой из гобеленового полотна.

Кое-что выкинули, кое-что переставили.

– Теперь-то давай хоть что-то сделаем со стенами, с потолком, – предложил Дмитрий.

– Как? Люди обычно съезжают куда-то на три-четыре месяца, освобождают пространство. А куда мы съедем? Или вариант: всем поселиться в отдельной комнате. Временно. Но у нас отдельная комната только у твоей мамы.

– Можем перемещаться хотя бы из комнаты в комнату. Нельзя же так жить.

– Нельзя, но жили же. И еще поживем.

Весной, когда Дмитрий и Нина мыли окна, убирались, в очередной раз переставляли мебель, стараясь не глядеть на обшарпанные потолки и стены, на выщербленный пол из допотопной паркетной доски, Лидия Эдуардовна вдруг вышла к ним, посмотрела с печальной усмешкой, будто деятельность сына и невестки была ей упреком, и сказала:

– Скоро вам свободней будет. К лету не гарантирую, а к осени ждите, умру.

– Мама, перестаньте! – отмахнулась Нина.

Лидия Эдуардовна пожала плечами и скрылась в своей комнате.

А осенью, как и обещала, умерла.

В начале октября, бабьим летом, в солнечную теплую погоду. Не выходила из комнаты два дня, на третий спохватились, Дмитрий выломал дверь. Мать лежала на постели, сложив руки, с закрытыми глазами, вся подобравшаяся, будто позаботилась о том, чтобы не причинить лишних хлопот.

Схоронили, испытывая светлую печаль, но и облегчение, которого почти не скрывали, настолько оно казалось естественным.

Тут-то Нина и призналась, что скопила за долгие годы такую сумму на ремонт, что можно начать хоть завтра.

– Значит, мы себе во всем отказывали, я не мог нормальную машину купить, а ты тут богатела? – спросил Дмитрий – без упрека, с оттенком даже похвалы. На самом деле его вполне устраивала машина, в остальном тоже до аскетизма не доходили: одеты и они сами, и дети были прилично, питались неплохо.

Нина, поняв мужа, польщенно улыбнулась и достала пакет с деньгами. Пересчитала у него на глазах, гордясь.

– Ого! – сказал Дмитрий. – Ты, наверно, в самом деле на какой-нибудь дизайн замахнулась!

– Не на какой-нибудь, а на хороший.

Первым делом занялись очисткой комнаты Лидии Эдуардовны, не привлекая Сашу и Колю, чтобы не портить им память о бабушке.

– Боже ты мой! – сказала Нина, когда отдернула шторы и осмотрела комнату при беспощадном дневном свете.

А Дмитрий смотрел молча и грустно. Будто попал в четверть века назад, а то и раньше: многие вещи сохранились с семидесятых годов. Тот же зеркальный шкаф с петлями, которых сейчас не делают – отличными, кстати, не три хилых крепления по дверце, а сплошь, снизу доверху. Деревянная кровать с металлическими ножками. Письменный стол. Книжный большой шкаф до потолка, все книги зачитаны, ими, похоже, и занимала свое время Лидия Эдуардовна. Настольная металлическая лампа с кнопкой, торшер с покосившимся конусным абажуром из гофрированного пластика…

Начали выносить, разбирать.

Дмитрий хотел что-то оставить на память из мебели, но все было безлико, стандартно, отдавало не стариной, а старостью. На личные мамины вещи – платья, халаты, блузки – он даже не смотрел, больно становилось, их разборкой занималась только Нина. Каких-то интересных для памяти мелочей тоже не оказалось. Глобус с трещиной, календарь-перевертыш, подставка для ручек… Взял в результате только фотоальбом в дерматиновой обложке с надписью «VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Москва. 1957». Фотографии не стал рассматривать, отложил на потом.

Нина все распланировала.

– Сначала делаем мамину комнату. Потом заселяемся в нее и ремонтируем все остальное. Ты согласен?

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 117
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?