– Мы снимаем серию репортажей про детей, чьи желания исполняются в рамках программы «Елка желаний». Сегодня небольшой кусочек будет в вечерних новостях, а большое итоговое интервью покажут по главному каналу страны уже после твоих каникул. Я буду приезжать и снимать, как ты гуляешь по Москве, и задавать несложные вопросы. Ты не против? – Алина смотрела сверху вниз на ребенка и улыбалась самой задушевной улыбкой.

– Да, я согласен.

Алина прикрепила Мише микрофон к куртке, оператор включил светодиодную лампу с белым экраном и направил под углом к стоящим. Я смотрел и удивлялся их слаженным действиям. Как зовут оператора, я не запомнил, он за все утро не проронил ни слова.

– Миша, расскажи, откуда ты приехал и немного про себя.

Алина, несмотря на свою молодость, была опытной и умела задавать правильные вопросы. Хотя, может она не так уж и молода? Сейчас по женщине вообще не понятно, сколько ей лет.

– Я родился в городе Екатеринбурге и до шести лет там жил, но потом мы переехали. Сейчас я живу в поселке Баданки Свердловской области. Население нашего поселка насчитывает 98 постоянно проживающих человек. Там нет школы, поликлиники и кинотеатра, но зато есть магазин. Но я не хожу в школу не поэтому. А про болезнь вам рассказывать?

Алина оторопела от такого прямого вопроса и ответила не сразу.

– Расскажи, как ты чувствуешь себя сейчас.

– Сейчас я чувствую себя хорошо, мои последние анализы заставили маму плакать. От счастья, как она сказала. Я пока не очень разбираюсь в анализах, но если мама счастлива, то значит, все хорошо. У меня ничего не болит и мне можно выходить из дома.

– Значит, ты смог победить болезнь?

– Нет. Только на время. Мама говорит, что расслабляться рано. Без пересадки костного мозга это все лишь ремиссия. Сейчас я стою в очереди на пересадку костного мозга и жду подходящего донора. А мама…

Мне не нравилась их беседа, слушать про рак от семилетнего мальчика было выше моих сил. Я не сомневался, что Алина делает это специально и потом смонтирует душераздирающий репортаж, но для меня это перебор.

– Чем ты увлекаешься? – перебил я Мишу и сменил тему

– Я очень люблю книги. Мне нравится читать про разные страны и интересные места. Я представляю, как вырасту и поеду туда.

– Ты хочешь стать путешественником, когда вырастешь? – спросила Алина.

– Нет, это хобби. Когда я вырасту, я стану космонавтом. Меня манят звезды и новые возможности. За космосом будущее. Мое поколение совершенно точно освоит Марс и придумает, как летать в космос обычным людям. А я хочу быть водителем шаттла.

– Пилотом. У шаттла не водитель, а пилот, – поправил я мальчика.

Мои одноклассники уже не мечтали быть космонавтами. На мое детство выпала перестройка. Появились другие герои из американских фильмов, и они мечтали быть кем угодно, только чтобы деньги были. Но я, сидя в ржавой металлической ракете во дворе, представлял себя исключительно Гагариным. Меня манил космос, сколько себя помню.

– Миша, а что ты хочешь увидеть в Москве? – спросила Алина, видимо, ей про космос тоже не интересно.

Миша начал перечислять основные достопримечательности города, которые он, видимо, взял из интернета. Мне этот список по моей просьбе прислала Ирина, и я уже знал, что так хочет посмотреть Миша. В новогодние каникулы попасть туда, куда он хочет, простому человеку не так-то просто, билеты выкупают за полгода. Мне повезло иметь связи, поэтому лучшие места могу организовать за пару часов.

Наконец Алина закончила и убежала отогреваться. Я же успел заметить, что его мама нервничает, но разбираться почему, не хотел. Я подхватил Мишу в одну руку, а медведя в другую и двинул к машине. Я припарковался черти где.

Интересный пацан, я рад, что исполню его желание. Дети моих друзей избалованы с рождения, их в семь лет сложно чем-то удивить. А Миша такой наивный и открытый, а еще хочет казаться взрослым.

Я отвез их домой и сел обратно в машину. Что делать? Я думал, освобожусь гораздо раньше, и хотел заехать к Наде, прежде чем увлечься культурной программой. Но сейчас я понял, что потрачу время на езду, а не на то, что хотел. Вечер у меня распланирован. Миша захотел на Красную площадь, но у меня на восемь вечера взяты билеты в цирк на новогоднее шоу. Чтобы сначала погулять, потом поесть, а потом успеть в цирк, нужно максимум в четыре выйти из дома, а лучше раньше.

– Малыш, не жди меня днем, я вечером приеду.

– Почему? – сонный голос в трубке заставил меня вспомнить, зачем я хотел заехать к Наде.

За последние две недели я видел ее всего один раз. Она быстро отошла от обиды после ссоры и уже на следующий день приехала мириться. Мы мирились все выходные, а потом она уехала к себе, а я провалился в работу. Перед Новым годом традиционно горячая пора отчетов и поздравлений. Одну неделю я жил в офисе, а вторую метался по Москве с подарочными наборами. Надо было никого не забыть. Надя была увлечена какими-то пробами и подготовкой к очередному конкурсу. Она достаточно ровно восприняла отмену отпуска, чему я был несказанно рад. Очередной сцены наши отношения могли не пережить.

– Поезд задержался, я только освободился, а в три мне надо быть уже тут.

– Ну ладно, тогда буду тебя вечером ждать с ужином. Ты такой добрый, милый, и великодушный.

Надя была и раньше покладистой, но после того, как я попросился пожить у нее на время приезда гостей, стала вообще медовая. Она хвалила меня не переставая, я сначала напрягся, а потом понял, что она говорит правду, и успокоился. Наверное, сделала правильные выводы после нашей ссоры и решила сменить тактику.

– Ты меня перехвалишь.

– Это невозможно. Ты же не только кучу денег потратил, но и личным отпуском пожертвовал ради ребенка. Ты будешь замечательным отцом.

Ну уж нет. Своих детей у меня не будет никогда. Но Наде я не стал этого говорить.

– До вечера. Буду очень поздно, не жди.

Пойду я в зал схожу. Раз такое дело, употреблю свободное время с пользой.

В три часа, бодрый после интенсивной кардио-тренировки, я вернулся к дому. На позитиве, подкрепленный протеиновым коктейлем и высокобелковым батончиком, я перешагнул порог своей квартиры.

И тут же мне в нос ударил запах борща. Этот запах из детства, из той поры, когда в этой квартире жила большая семья. Не могу назвать ее дружной, но вот борщи и пироги, которые готовила бабуля, помню до сих пор. Бабуля умерла, когда мне было семь лет. На этом, как я понимаю сейчас, счастливая пора моего детства закончилась. Да и само детство тоже кончилось. Все, что было потом, вспоминать я не люблю.

А потом я услышал музыку, она играла не громко, а дверь в гостиную была закрыта. Я открыл дверь и увидел, как под молодежные напевы музыкального канала посреди комнаты танцует Ирина. Эти хаотичные движения сложно было назвать танцем, но пока она меня не заметила, я смог наблюдать, как она то ли бьется в конвульсиях, то ли чего-то курнула.