– Давно?

– Минут десять назад.

Тимофей осторожно приблизился к машине. Мать старалась не встречаться с мужчинами в его присутствии. Ее многочисленные поклонники страшно выводили парня из себя, и он ничего не мог с этим поделать. Когда Тимофей начинал возмущаться, мать тоже злилась и принималась кричать на него. Поэтому парень иногда мстил поклонникам Ангелины по-тихому, не привлекая к своей персоне излишнего внимания.

Тимофей извлек из кармана небольшой складной нож и с щелчком выдвинул лезвие. Затем приставил его к покрышке машины и уже хотел надавить.

– Ликой! – вдруг тихо позвал Димка.

Тимофей обернулся. Нечасто приятель его так называл. Димка настороженно кивнул в сторону подъезда. Оттуда выходил какой-то раскрасневшийся толстяк. Тимофей проворно спрятал нож в карман и поспешно отошел от машины, присел рядом с Димкой на бордюр и принял расслабленный вид.

К «ауди» приблизился неприятного вида обрюзгший мужчина. Он открыл дверь и раздраженно зашвырнул в машину дипломат, не обращая внимания на мальчишек. Затем плюхнулся на водительское сиденье и завел двигатель. Его рябоватое лицо отчего-то показалось Тимофею знакомым. Но он никогда не встречал продюсеров матери. Если и видел кого-то, то исключительно актеров и актрис, с которыми она иногда репетировала дома роли.

И тут Тимофей его узнал. Это был Алексей Бирулин, директор исторического музея, который всего час назад маячил на экране телевизора в квартире Платона Долмацкого. Тимофей изумленно вскинул брови.

Что этому толстяку понадобилось у него дома? Неужели узнал, что Тимофей приложил руку к ограблению? Но отчего тогда он так долго общался с Ангелиной?

– Подожди меня здесь, – попросил Тимофей Димку. – Я только отдам матери куклу и сразу выйду.

– Хорошо, – пожал плечами Трофимов. – Часом больше, часом меньше… Но кого интересует мое мнение?

Машина Бирулина скрылась из виду, а Тимофей поспешил домой. Едва войдя в квартиру, он понял, что Бирулин был не единственным посетителем матери. Она разговаривала еще с кем-то у себя спальне прямо сейчас. В прихожей был хорошо слышен ее громкий, нервно вздрагивающий голос. Ангелина, похоже, сильно волновалась.

– Я уже не знаю, что делать! – надрывно восклицала она. – Столько всего происходит в последнее время. Я не успеваю все контролировать! Контролировать его! Смогу ли я и дальше скрывать правду от всех?

– Ты неплохо справлялась с этим последние шестнадцать лет, – вдруг ответили ей.

Голос был низким и очень странным, у Тимофея аж мурашки по спине побежали. Если у матери еще один гость, почему Димка не видел, как он входил в подъезд? Тут Тимофей вдруг вспомнил, что Ангелина просила его подольше не приходить домой.

Тимофей тихо развернулся и хотел выйти из квартиры.

– Шестнадцать лет ужаса и лжи! – воскликнула Ангелина, и парень застыл на месте. – Ты хоть представляешь, чего мне это стоило?!

– Ты актриса и отлично справляешься с любой ролью.

– Но я устала играть эту роль! Скрывать правду от всех! А то, как мы поступили со Змееносцем…

– Ты отлично знала, на что идешь, когда заключала этот договор.

– А Бирулин?! Хитрый, скользкий толстяк! Он может о чем-то пронюхать! А если уж он что-то заподозрит, то обязательно докопается до истины.

– Не переживай об этом, – ответили ей. – Любую помеху всегда можно устранить!

Тимофей от неожиданности уронил коробку с куклой. Она со стуком упала на пол. Голоса в спальне тут же стихли. Парень понял, что его услышали и скрываться бесполезно. Он подобрал коробку и толкнул дверь спальни. К чему теперь таиться?

– Привет, – сказал он. – Я вернулся!

Ангелина встретила его с приятной улыбкой, но ее лицо побледнело, а глаза нервно бегали.

– Так скоро? Ну давай же, покажи мне ее скорей! – Она протянула руки.

Тимофей отдал ей коробку с куклой, а сам незаметно огляделся. Мать в красивом кружевном пеньюаре сидела перед трельяжем. И кроме нее в комнате никого не было!

Ангелина принялась торопливо открывать коробку, а парень растерянно вертел головой по сторонам. Десятки фарфоровых кукол холодно следили за ним с полок, поблескивая стеклянными глазами, и словно насмехались над его растерянностью.

– Боже, какая красавица! – выдохнула Ангелина, вынимая куклу из коробки. – Настоящая Королева тьмы! Что-то не так? – спросила она, наконец заметив поведение Тимофея.

– Мне показалось, я слышал здесь голоса, – недоуменно ответил парень.

– Я просто репетировала новую роль, – рассмеялась Ангелина.

– Но с кем ты разговаривала?

– С диктофоном, глупыш! – Мать приподняла со столика небольшой блестящий приборчик, лежащий среди ее многочисленной косметики.

– А, – расслабился Тимофей, – тогда понятно.

– Продюсер пообещал мне главную роль в новом триллере!

– Так это он сейчас вышел отсюда?

– Да, – кивнула мать.

У Тимофея перехватило дыхание. Ангелина лгала ему с самым невозмутимым лицом. Директор музея не мог быть ее продюсером!

А мать уже выбирала место на полке для новой куклы. Тимофей посмотрел на нее, случайно перевел взгляд на зеркало, и вдруг ему показалось, что блестящая зеркальная гладь дрогнула, по ней будто расходились круги. Тимофей закрыл глаза и встряхнул головой, затем снова посмотрел на стекло. Померещилось.

– Я схожу к Димке? – спросил он.

– Конечно, – тут же разрешила Ангелина. – Он ведь тоже едет учиться в «Пандемониум»… Я так рада, что вам не придется расставаться. Обсудите с ним все, что нужно. А я пока начну собираться.

– Ты уезжаешь?

– На съемки в Крым, я же тебе говорила.

– Когда?

– Сегодня поздно вечером.

– Сегодня?! – изумился Тимофей. – Я думал, завтра ты проводишь меня в академию…

– Ты уже не маленький, чтобы держаться за мою юбку, – усмехнулась Ангелина. – Тебя отвезет Егор. И потом, ты ведь уезжаешь не в другую страну, Тима! Это всего в нескольких километрах от города! При желании сможешь приезжать сюда в любое время, ну и я буду навещать тебя в «Пандемониуме».

В это верилось с трудом, но Тимофей промолчал.

Мать бросила на кровать раскрытый чемодан, затем принялась доставать из платяного шкафа всевозможные наряды. Поняв, что разговор окончен, Тимофей ушел.

Когда он вышел из подъезда, Димка со скучающим видом наблюдал за очередной компанией девчонок, сидевших на скамейке неподалеку.

– Наконец-то! – выдохнул он, заметив Тимофея. – Я уже устал ждать!

– Твоя мать когда-нибудь врала тебе? – спросил Тимофей.

– Еще бы! Раньше делала это постоянно, сейчас уже реже.