— И они расположены в лагерях, которые указаны на карте. Часть этих лагерей — находится на нашей территории, то есть территории, властители которых имеют вассальные договоры с нами. Часть — на британской. На нашей территории — их особенно много в княжестве Бейхан, где в сорок третьем году, несколько лет назад был совершен переворот, вовремя не оцененный нами правильно. Эти лагеря — вы и должны уничтожить. Любыми средствами…

— Приказом по министерству военной авиации — сказал Боровухин — вам присвоено звание «майор». После чего — вы провалили медицинскую комиссию и были выведены в резерв министерства. По этой причине — сейчас вы подпишете рапорт о вашем увольнении в запас по причине слабого здоровья. В Верном — вас ждет транспортный самолет, он переправит вас в Аден. Предупреждаю сразу — в случае, если вас возьмут живым на территории Договорного Омана — мы не признаем, что вы работали на нас. С нами Бог, господин майор.

Да уж…

— И за нами Россия…

* * *

Транспортник — закрепленный за ними огромный шестидвигательный Юнкерс стоял на летном поле военного аэродрома близ Верного, освещаясь переносными прожекторами. Техники — проводили последнюю проверку машины, заправщики уже отошли, в просторное брюхо самолета — заносили последнее имущество сводной разведывательной группы. Князь курил, отойди от самолета намного дальше, чем положенные пятьдесят метров. Наверное, это последняя сигарета, которую он выкурит перед долгим, очень долгим воздержанием…

Он понимал суть своего задания — но не совсем был согласен с оценкой того, что там происходит. Он слишком долго жил на Востоке, чтобы воспринимать все в черно-белых тонах. Там нет простых ответов — как нет и простых вопросов, слово «нет» не говорят, даже если и отказывают. А он все-таки общался с местными, у него даже были женщины из местных.

В его понимании, ваххабизм — это скорее попытка борьбы молодежи против давно закостеневшего, и не отвечающего нуждам и чаяниям простых правоверных ислама. Официального ислама, который представляли собой муллы, живущие в роскошных домах при мечетях, причем живущие за счет закята, собираемого с и так нищих верующих. В теории — закят должен расходоваться на благие дела, на помощь нищим — на деле же он расходовался… да, вот на это самое. На прокорм живота толкователей ислама.

Толкователи же — умели найти язык с представителями любой власти, проповедовали в мечетях после намаза такое, что бедный должен оставаться бедным, а богатый — богатым, что все это от Аллаха… интересно, они сами то, копя богатства, верят в это? И молодые люди — восставали против этого, желая сами творить свою судьбу. Им нужна была иная религия ислам, любая — но иная. И они находили ее — в ваххабизме, точно так же, как молодые студенты начала века находили правду в Марксе, Ленине, Плеханове, Троцком…

И не их вина, что англичане — единственные, кто поддержал их, дал им оружие. Надо было бы нам — призвать к ответу разжиревших на страданиях людей толстосумов, а не опираться на них, как на законную власть. Концепция легитимизма[24] — до добра нас не доведет…

— Господин капитан… — киргиз из их роты звал князя старым званием, не зная о присвоенном новом — самолет загружен.

Князь смял окурок в пальцах. Сунул в карман — пилот никогда не будет гадить на бетонку аэродрома. Даже бывший пилот.

— Иду…

Велехов — не так хорошо знал город, но сейчас понимал, что они находятся в более цивилизованной, европеизированной его части. Это вновь отстраиваемый проспект Николая Второго, который и принял в вассалитет Империи буйное скопище местных княжеств, и примыкающая к нему главная, строящаяся помимо остальных дорога из порта — Проспект Михаила Первого, совсем немного проправившего совсем немного, но сделавшего за это время — больше, чем иные за полвека. Одно только воссоединение церквей чего стоит…

Они остановили машину около какого-то здания, европейской постройки. На нем не было вывески — вообще. Но Велехов определил, что это, скорее всего ссудная контора. В странах Востока — банки были, но вывесок на них не было, потому что брать процент, основу существования банка — по шариату это харам. И любой банк — при малейших беспорядках стал бы первой целью для погрома. Конечно, все кому надо знали, что тут есть именно банк, и при необходимости ходили в него — но делали вид, что никакого банка тут нет. На Востоке именно так и было, тут были места, где наливали впотаек спиртное, были места, где находились развратные женщины — и все делали вид, что таких мест нет, просто ходили туда по надобности.

Здание было явно построено с нуля и явно как банковское, без каких-либо упущений в проекте. Снаружи — оно казалось лишь большим зданием, и только заходя внутрь, ты понимал, насколько толстые у него стены. Нормальной системы хранилищ здесь не было — и в здании хранилась не только наличность — но, вероятно и золото. Только одна лестница и на каждом этаже стальная, наверное, даже из корабельной брони дверь. Решетки на окнах. Вооруженные охранники — причем вооруженные не абы как. Самым современным личным оружием арсенала был автомат Симонова АС-46, сделанный явно в пику германским штурмгеверам, нечто среднее между ручными пулеметом и пистолетом — пулеметом, стреляющий промежуточным патроном 6,5*39, укороченным патроном от Федоровки. Таких было немного, они были сложны в изготовлении, дороги по боеприпасу, требовали подготовленных стрелков, вооружали ими пока только части гвардии, парашютистов и некоторые другие. Здесь, в Адене — можно было хоть и задорого, но купить Штурмгевер, тем более что немцы уже наладили их фабрикацию, а мы только ставили процесс. Но у всех банковских охранников были именно автоматы АС, неуклюжие внешне и смертельно опасные, позволяющие группе бойцов удерживать позицию, даже если у них нет пулемета. Само по себе — это говорило о необычности владельца этого здания, Велехов даже заподозрил, что в здании квартирует контрразведка. С контрразведочным отделением он имел дело только раз, в Багдаде, и хороших воспоминаний о нем не сохранил. Сейчас их проведут в какой-нибудь кабинет, где мутный и явно со своими мыслями господинчик будет излагать свою точку зрения вольному казаку на то, как полагается Родину любить.

Достали…

Но вместо этого — в сопровождении двух молчаливых стражей они поднялись на последний, пятый этаж здания, где им предложили сдать оружие. Сдавая свой Маузер и небольшой, Смит-Вессон — подарок оружейного торговца Григориадиса оптовому клиенту — Велехов обратил внимание на то, какое оружие сдает его визави. У него было два Штайра образца одна тысяча девятьсот двенадцатого года — мощные и точные армейские пистолеты, которые снаряжались не магазином как конструкции Браунинга — а обоймой, вставляемой сверху, как в винтовке. На любителя, конечно — но Маузер заряжался так же, а носить в кармане снаряженные обоймы — даже менее обременительно, чем магазины. И если приноровишься — перезаряжать так же удобно.