привкусом почувствовать всё это многообразие оттенков было бы невозможно.

Китаец наблюдал за моей реакцией.

— В каких провинциях Китая тебе приходилось бывать? — спросил он.

Его южный акцент стал ещё сильнее, а дикция — небрежней. Он явно проверял, насколько хорошо я смогу разобрать сказанное.

— Гуандун, Хэйлунцзян, Ляонин, особый район Гонконг…

— Достаточно, — остановил он меня и сделал ещё один глоток чая.

Я последовал его примеру.

— Ты знаешь, что это за чай? — спросил он.

— Дахунпао, — ответил я уверенно.

— Верно, — кивнул он. — Это настоящий Дахунпао. Пока что ещё его возможно купить за деньги. Но скоро свободный оборот прекратится.

Я невольно замер. Похоже, старик имел ввиду, что эта заварка с тех самых легендарных девяти чайных кустов, которые, кажется, уже в это время объявлены национальным достоянием… впечатляет приём, однако.

— Когда такой молодой человек как ты успел предпринять такие длительные путешествия? — спросил старик.

Я задумался. Просто гнать лажу не хотелось: чуял, что-то в этой встрече есть такое… к чему следует относиться с очень большой осторожностью.

— Возможно, во сне. Или в других жизнях. Кто знает? — сказал я и улыбнулся.

Старик улыбнулся в ответ и кивнул.

— Такие как ты приходят в тяжёлые времена, — сказал он.

— Как я? — переспросил я.

— Не важно. Сейчас это всё не так важно… теперь ты можешь говорить, что пробовал настоящий дахунпао, с девяти кустов. Разве это не стоило визита?

— Стоило, — кивнул я. — Конечно, стоило.

— Мы, китайцы, хорошо понимаем вас, — продолжал старик. — Возможно, лучше, чем вы сами. То, что у тебя на душе — мне нравится.

Я молчал, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее. Что происходит? Этот китаец знает, кто я на самом деле? Как это возможно?.. впрочем, меня ведь предупреждали с самого начала, что могут быть и другие… мне стало не по себе. Представляет ли он угрозу? На его месте я бы себя боялся…

— Не стоит пугаться, — будто в ответ на мои мысли сказал китаец. — Мы не враги.

Я заставил себя взять чашку и сделать ещё один глоток чая. Старик улыбнулся.

— Ты ведь бывал уже здесь, верно? — произнёс он. — То, о чём ты спрашивал, ещё не появилось. Рано. Пока не выгодно. Однако же у меня есть внук, примерно твоей комплекции. Он как раз вернулся из поездки в США и приобрёл много вещей, которые тебе бы подошли. Он остановился в Измайлово. Я дам распоряжение, тебя проводят в номер.

В любой другой ситуации я бы, конечно, отказался от подобного предложения. Однако сейчас интуиция буквально вопила, что этого делать не стоит. Поэтому, чуть помедлив, я вежливо наклонил голову и сказал:

— Очень благодарен.

— Вот и отлично, — кивнул старик. — И ещё один момент. Мы не будем вмешиваться в твои дороги. Однако же, если возникнет такая ситуация, когда наше вмешательство стало бы необходимым — воспользуйся этим.

Он достал из-под чайного столика небольшой чёрный прибор с чёрно-белым ЖК-экраном и крохотной антенной. Он был похож на мобильный телефон, только меньше и без динамика с микрофоном.

— Знаешь, что это такое? — спросил он.

Я уже хотел было ответить отрицательно, как вдруг вспомнил! У одного знакомого парня с юрлы была такая штука на втором курсе. Двухсторонний пейджер — с него можно было отправлять сообщения.

— Пейджер, — ответил я.

— Пошли любое сообщение, — сказал китаец. — Мы постараемся помочь, если будем в силах.

До «Измайлово» меня довезли на шестёрке «Жигули». За рулём был молчаливый китаец спортивного сложения, с набитыми ладонями и костяшками. Я бы не стал с таким спорить по мелочам.

Внук хозяина оказался парнем моего теперешнего возраста, неожиданно высоким. Он открыл дверь своего номера в ответ на условный стук провожатого, который тут же скрылся.

— Привет! — сказал он на чистом русском, улыбаясь и протягивая широкую ладонь.

Я ответил на пожатие.

— Здравствуй.

— Проходи, я приготовил, что может подойти.

В номере, прямо на кровати, были разложены джинсы, майки, рубашки, куртки. Всё — нулёвое, с бирками. Честно говоря, я начал сомневаться, что внук действительно закупал всё это для себя. Скорее уж можно предположить, что старый китаец знал про меня больше, чем хотел бы показать.

Тем не менее, я отобрал для себя джинсы, майку с рубашкой и осеннюю куртку. Наскоро примерил — всё подошло идеально, будто было сшито по мерке.

— Пойдёт? — спросил парень, который, кстати, так и не представился.

— Спасибо, — кивнул я. — Всё отлично.

— Рад помочь. Кстати, ты голодный? Внизу ресторан есть. Я как раз собирался обедать. Может, присоединишься?

Я чуть было не посмотрел на часы, что было бы очень невежливо. Хотя за временем надо следить — нужно оказаться в лагере не позже вечерней поверки. А ведь ещё добраться надо…

— Спасибо, — кивнул я. — Буду рад.

— Отлично, пойдём!

Ресторан был декорирован в стиле «дорохо-бахато»: позолота, парча, мебель в стиле барокко и прочие украшательства. Кухня была русской — так выбрал приглашающий.

Несколько столиков были заняты стереотипными мордоворотами в малиновых пиджаках и с толстенными золотыми цепями на шеях. У входа в зал — парочка телохранителей в чёрных костюмах, с топорщащимися подмышками. Всё как полагается у солидных господ.

Цены в меню впечатляли. Честно говоря, я раньше думал, что такие рестораны в девяностых были только в центре. Что ж, я ошибался.

— Тебя как зовут? — решился спросил я, пока мы ждали официантку, чтобы сделать заказ.

— Саша, — улыбнулся китаец, протягивая руку через стол. — Извини, блин! Переволновался, наверное, надо было сразу представиться. А тебя?

— Так же, — ответил я. — Санёк. А твоё настоящее имя? Китайское?

— Саша — настоящее, — ответил парень, улыбаясь. — Меня так мама зовёт.

— У тебя мама — русская? — предположил я. Наверно, бывает и такое, игры генетики — физиономия у парня была вполне восточная.

— Казашка, — ответил он. — Я в Казахстане рос.

— Вот откуда русский так хорошо знаешь, — улыбнулся я.

— Ну да. Я на нём думаю. Хотя батя заставил Путунхуа выучить. А мама казахский. Хотя сама дома всё равно по-русски говорит.

— Давно в Москве живёшь?

— Да не живу я здесь. Приехал дедушку повидать.