он имел до 4000. Русь разграбила и разорила его, подобно Булгару и Итилю. Долго после того на востоке со страхом и ужасом вспоминали о нашествии свирепого, неукротимого народа русов. Хазарской державе этой войной нанесен был такой сильный удар, что уже она не могла более оправиться и снова стать грозной для своих соседей.

Около того времени на Балканском полустрове случились обстоятельства, которые отвлекли внимание Руси от Волги и Каспийского моря на Дунай и Черное.

Высоко поднялось могущество Болгарского государства во время знаменитого царя Симеона, который распространил его пределы на запад и юг и едва не овладел самою Византией. Но после его смерти могущество это оказалось непрочно. Вожди дунайских болгар не успели сплотить воедино южных, или балканских, славян так, как это совершили князья русские по отношению к славянам восточным. Главным препятствием тому послужило слишком близкое соседство Византии с ее искусной, дальновидной политикой. За принятием греческой религии последовало быстрое пересаждение в Болгарию и греческой образованности. Но вместе с тем внесены были и некоторые начала разложения. Излишнее подражание византийской роскоши со стороны высших классов и заимствование многих византийских порядков часто вызывали народное неудовольствие. Особенно сильное противодействие возникло со стороны народных верований и обычаев против греческого клира, водворившегося посреди болгар. Противодействие это выразилось в известной ереси богомилов, которая породила многие смуты и мятежи, раздиравшие Болгарию в X веке. Византийская политика напрягала все усилия подорвать болгарскую силу, захватившую многие греческие области и не раз угрожавшую самой столице империи. Она постоянно возбуждала против Болгарии ее внутренних и внешних врагов, насылала на нее печенегов, угров и подавала помощь славянам, восстававшим против болгарского владычества, например сербам.

Сын и преемник Симеона Петр не был способен бороться с теми затруднениями, которые его окружали, и его долголетнее царствование представляет эпоху быстрого политического упадка Болгарии. Хотя он и был женат на греческой царевне, однако греческая политика вполне пользовалась его слабостью и неспособностью для своих целей. Между болгарским царем Петром и византийским императором Никифором Фокой возникли неудовольствия: по одним известиям, из-за дани, которую будто бы болгарский царь потребовал от Византии, а по другим — из-за угров, которых болгары пропускали через свои земли, позволяя им врываться в пределы империи. Никифор, занятый делами на Востоке, прибег к обычной византийской политике: вооружать соседние варварские народы друг против друга, таким образом ослаблять их и отклонять от замыслов против империи. В 967 году он поручил патрицию Калокиру, сыну херсонского наместника, вступить в переговоры с русским князем Святославом и склонить его к нападению на дунайских болгар. Надобно полагать, что Святослав находился тогда в своих таврических владениях, то есть по соседству с Херсоном. Переговоры, подкрепленные со стороны греков значительным количеством золота и разными льстивыми обещаниями, увенчались полным успехом. Князь призвал к оружию храброе русское юношество и в следующем 968 году с сильною ратью вступил на своих ладьях в Дунай. Тщетно болгарское ополчение собралось на берегу этой реки и пыталось помешать высадке русов. Болгары были разбиты; затем покорены и разграблены многие другие дунайские города, в том числе Малая Преслава, или Переяславец, и сильно укрепленный Дористол. Победа досталась легко потому, что значительная часть болгар отложилась от своего царя и, вероятно, действовала заодно с соплеменною ей Русью. Старый Петр во время этих событий от огорчения получил параличный удар и умер, оставив двух сыновей, Бориса и Романа. Легкость завоевания, приятность климата, а также выгодное торговое положение Болгарии между Византией и придунайскими странами так привлекли русского князя, что он уже не желал расстаться с завоеванною землею и, если верить нашей летописи, вместо родного Киева задумал утвердить свой стол в Переяславце. «Сюда, — говорил он, — сходится все благое: от греков золото, паволоки, вина и разные овощи, от чехов и угров серебро и кони, из Руси меха, воск, мед и невольники». Поэтому весною 969 года Святослав только на короткое время отправился в Киев и со свежими силами вернулся на берега Дуная. Тогда он завладел самой столицей Болгарского царства Великой Преславой, захватил в свои руки сыновей Петра и, признавая царский титул за старшим из них, Борисом, в сущности, сделался настоящим государем Болгарии, по крайней мере ее восточной половины.

Никифор Фока с ужасом увидел свою ошибку: соседство с таким могучим и предприимчивым племенем, какова была русь, подвергало империю великим опасностям. Доходили до него также слухи и о замыслах коварного Калокира. Этот грек сумел приобрести дружбу Святослава и поощрял его желание утвердиться в Болгарии, с условием получить от него помощь для достижения византийского престола. Последнее намерение в те времена нисколько не казалось странным; ибо мятежи и перемены правителей сделали престол императорский обычною целью отважных честолюбцев, и сам Никифор достиг его незаконным путем. Он начал деятельные приготовления к войне с русами и в то же время вошел в сношения с болгарами: последние, будучи христианским народом, конечно, с неудовольствием переносили господство языческой Руси и особенно были раздражены произведенными ею разорениями и свирепствами. Между прочим, говорят, будто Святослав, завладев Филиппополем, посадил на кол до 20 000 пленных и тем навел такой страх, что заставил себе покориться и другие города. Поэтому неудивительно, что многие болгары с радостью встретили предложение Никифора общими силами воевать против Руси и по его просьбе охотно отправили в Византию двух девиц из своего царского рода, чтобы соединить их браком с сыновьями покойного греческого императора Романа II, предшественника Фоки.

Но посреди этих приготовлений Никифор Фока, снискавший себе уважение многими заслугами и строгим своим правлением, погиб жалкой смертью.

Прекрасная наружностью, но крайне испорченная нравом императрица Феофано отравила своего первого мужа Романа II, чтобы вместе со своею рукою доставить престол Никифору Фоке. Теперь она приготовила ту же участь и второму своему мужу. Из числа византийских полководцев этого времени особенно выдвигался Иоанн Цимисхий, родом армянин; а прозвание Цимисхий на армянском языке значило «Малорослый». Он приходился родственником Никифору и был его сподвижником на полях битв; но по своему смелому честолюбивому характеру возбудил против себя подозрения, лишен начальства над восточными легионами и некоторое время жил в уединении. Феофано выпросила ему позволение явиться в столицу. Никифор очень ее любил и не мог отказать ее просьбам. Но Иоанн воспользовался своим пребыванием в Константинополе для того, чтобы вместе с вероломною Феофано устроить заговор против Никифора. Она тайно ввела в свое отделение дворца вооруженных людей и скрывала их до удобного случая. В одну глухую ночь Цимисхий на лодке подплыл к дворцу со стороны