характера. Но рядовые корректоры, конечно, были возмущены. Особенно когда узнали об ещё одном отличии «перворанговых».

— Они не стерильны, представляешь? — сказал Кван.

— Стоп, — я впервые увидел Аннушку обалдевшей, — в каком смысле?

— В самом прямом, — кивнул тот. — Они могут иметь детей.

— Это же… Ну да, Калеб… Я думала, дело в той бабе… Это же невозможно на метафизическом уровне! Сам принцип…

— И откуда ты об этом узнала? — спросил Кван.

— В школе же… ах, ну да… — Аннушка замолкла и глубоко задумалась.

Вот тут я и узнал, что корректоры бесплодны. Все. Это считалось их природной особенностью, а редчайшие исключения — удивительным феноменом. Природной флюктуацией, крайне опасной, потому что их дети несут удвоенный риск для Мультиверсума, притягивая коллапсы, как магнит. Их называли «дисрупторами» и уничтожали. Кван же выяснил, что эта стерильность, во-первых, искусственная, во-вторых, обратимая. Способность к воспроизводству себя в потомстве у них блокировали сразу при попадании в школу — как именно, Кван не нашёл, такие документы не по его ведомству. Но тем, кто заслужил доверие ареопага, блокировку снимали.

— Но Калеб же… — потерянно развела руками Аннушка.

— Калеб был на особом счету. Он всегда был слегка придурком. Да ты же его знаешь, вы же вместе в Школе учились! Однако он так давно он в делах Конгрегации, что надо было либо его ликвидировать, либо повязать накрепко. Но ликвидировать рука не поднялась, ты же помнишь, какой он… был.

— Да, редкостного обаяния мерзавец, — кивнула Аннушка. — Но зачем позволять иметь детей? Как же «дисрупционный фактор»? Они же притягивают коллапсы!

— Дело в том, что коллапсы-то им и нужны!

Количество коллапсов в известной части Мультиверсума стало сокращаться. Сначала Конгрегация объявила это своей заслугой, публично погордилась немного, но потом призадумалась. Эффективность корректоров не изменилась — дохли они ещё успешнее, чем спасали. Всем, кто хоть как-то разбирается в вопросе, стало ясно, что примерно четверть века назад сработал неизвестный космологический фактор.

— Тогда все как с ума посходили с этим «Искупителем», помнишь? — сказал Кван. — Может, это как-то связано…

— Ещё бы не помнить. Ты продолжай, продолжай…

Коллапсов становилось меньше, и надо бы радоваться, но почему-то в Конгрегации, наоборот, напряглись. В чём состоит их заинтересованность, Кван не понял. Старейший «полевой агент» оказался хотя и не семи пядей во лбу, но въедливым и упорным. Сопоставить некоторые факты он догадался. Корректор первого ранга отправляется на задание в некий срез. Возвращается. Доклад засекречен. Корректор первого ранга отправляется через какое-то время на задание в тот же срез. Задание выполнено успешно, но нового ученика в школе снова не появилось. Доклад засекречен.

Заинтригованный этой картиной, Кван отправил на разведку Лиарну. Свой «перворанговый» статус женщина получила, как и он, по выслуге лет; с ареопагом не связана, кого посылать, как не её? Лиарне не повезло, выжила чудом.

Цели Конгрегации от этого яснее не стали, а вот Кван спалился. Привычка делать всё по правилам хороша до тех пор, пока ты не начинаешь играть в шпионов. Поняв, что его сейчас потянут на суд ареопага, Кван рассказал всё, что узнал, своим и подбил их на мятеж. Теперь они тут.

— Дикая история, — признала Аннушка. — Ареопаг те ещё говноеды, но это как-то уже чересчур. А кайлит-то вам зачем? И откуда вы вообще про них узнали?

* * *

Про существование кайлитов и их историю знала Ирина. Они с мужем Сеней — тем мужиком с нормальными глазами — однажды вместе спасли мать Геманты, Меланту.

— Ну, помнишь, та история, когда Комспас вынес лагерь Старого Севы? — спросила она Аннушку.

Та неопределённо пожала плечами.

— Что-то слышала. Без подробностей. Никогда не любила работорговцев.

— Это здесь, кстати, было, — добавил Сеня. — В этом чёртовом срезе.

Так Ирина узнала, что кайлиты не исчезли, но не придала этому значения, потому что была молода, наивна и увлечена идеями Конгрегации. Однако позже заинтересовалась той старой историей и выяснила, что про Меланту, единственную из компании «Основателей», все просто забыли. Она избежала последствий «охоты за Искупителем», осталась в брошенном после коллапса срезе Эрзал, где, благодаря тамошним биотехнологиям, принялась возрождать свою расу.

В рассказе Ирины постоянно упоминаются люди, места и обстоятельства, абсолютно мне не знакомые; я как будто читаю фантастическую книгу из длинного цикла с продолжениями, начав тома этак с восьмого. Однако Аннушка кивает понимающе, она очевидно в курсе, о чём речь.

— Ладно, Ирка, ты пересекалась с Мелантой. Кроме того, Конгрегация плотно работала с кайлитами до того, как их зачистили, так что их способности хорошо задокументированы в архивах, к которым получил доступ Кван. Это мне понятно. Но сейчас-то они вам зачем понадобились?

— Лысая башка узнала что-то дофига важное, — пояснила белобрысая Джен, — но её поймали и наколотили в тыкву гвоздей, теперь она не говорящая и даже писать разучилась. Кроме того, у неё, похоже, стоят ментальные блоки.

— Мне кажется, — сказал Кван, — что Конгрегация нас переиграла. Тот мир, куда я её отправил, был ловушкой. Я не силен в шпионаже…

— С Мелехом тягаться в интригах никто не силён, — успокоила его Аннушка. — Этот засранец постарше меня будет. Значит, вы считаете, что Геманта сможет снять ментальные блоки у Лиарны? В этом есть здравое зерно. Но бросить на стол карту кайлитов? Сука, даже я не могу себе представить всех последствий. Вы уверены, что это интрига вашего уровня, ребятки? Информацию можно добыть менее разрушительными путями.

— Есть ещё один момент, — сказала Ирина. — Кайлитка нам нужна для воздействия на Оркестратор.

Далее на мой несчастный мозг обрушилась полнейшая уже дичь. Срез, в котором мы оказались, уникален — тут начался коллапс, но… не завершился, как бы зависнув в процессе. Развивался так медленно, что растянулся на десятки лет. И всё ещё продолжается. Местное население почти в полном составе ушло в виртуал, проводило время в дополненной реальности, где поверх настоящего мира транслировались красивые картинки. А некоторые нырнули так глубоко, что годами не приходили в сознание. Вычислительные мощности для виртуальной реальности обеспечивали сами подключённые — часть ресурсов их мозга задействовалась как своеобразные «живые процессоры». В результате небольшая группа наиболее глубоко погружённых пользователей образовала «оркестратор» — вычислительное ядро объединённых интеллектов.