врушка, вредная девчушка, злая как индюшка, будешь мне подружка! — протараторил тот, отбегая на всякий случай подальше.

— Не буду, — ответила девушка. — Мелкий ты ещё.

— Ваф! — неожиданно серьёзным голосом гавкнул из-за отворота куртки щенок. — Ваф-ваф!

— Будешь-будешь! Вот увидишь! Я со всеми дружу! — мальчишка скорчил рожу, выпучил синие глаза, высунул язык и убежал в коридор.

— Не обращай на него внимания, — сказала вышедшая из комнаты за стойку лобби удивительно, до белизны, светловолосая девушка в тёмных очках. — Калеб шебутной парнишка, но неплохой. Ты к нему привыкнешь. Я же привыкла.

— А ты кто такая? — спросила Аннушка не очень вежливо.

Впервые в жизни проведя машину по Дороге, она смертельно устала и до сих пор не была уверена, что правильно поступила, согласившись уехать.

— Я Райна. Сегодня дежурю по общежитию. Сейчас выберем тебе комнату, я помогу заселиться. А где твои вещи?

— В машине, — буркнула Аннушка.

— О, у тебя есть машина?

— Ваф! — снова сказал щенок.

— И собака! Какая милашка!

— Это он. Его зовут Джукр. И он уже дважды обоссал мне куртку.

— А, вот в чём дело…

— Да, я грязная и воняю. Ещё вопросы будут?

— На этаже есть душ. В подвале прачечная. Но давай тебя оформим для начала. Грета, это ваша новенькая?

Седая женщина, молча наблюдавшая за происходящим, кивнула.

— Нет, я вряд ли стану её наставницей. Мы не то чтобы подружились, знаешь ли.

— Зафиксировать прибытие я должна со ссылкой на действующего корректора, — пояснила блондинка. — Руководство Школы может назначить наставником кого угодно, но у меня графа «доставил такой-то» должна быть заполнена. В общем, пишу вас…

— Пиши, — согласилась женщина. — Всё, Аннушка, осваивайся, а меня ждёт отчёт. Я за тобой так долго гонялась, что это будет очень большой, толстый и унылый документ на куче страниц.

— Не моя проблема, — буркнула девушка.

— Пока не твоя, — согласилась та, — но ты этот момент ещё вспомнишь.

Грета ушла, а беловолосая Райна, сопя, принялась заполнять какой-то формуляр. Тёмные очки она сняла, и оказалось, что глаза её тоже синие.

— Тут все такие?

— Какие?

— Синеглазые.

— Ага. Познакомишься потом с ребятами, есть неплохие и… всякие. Тебя так и писать «Аннушка», или это прозвище?

— Так и пиши.

— А фамилия у тебя есть?

— Была когда-то. Думаю, теперь она мне не пригодится.

— Ладно, — покладисто кивнула Райна, — будешь той самой Аннушкой.

— А что, есть другие?

— Нет, а если появятся, ты будешь первой.

Комната оказалась небольшой, но светлой. Узкая кровать, письменный стол со стулом, встроенный в стену шкаф, высокий потолок, широкое, во всю стену окно.

— Повезло тебе, — сказала Райна. — Первый этаж. Все хотят жить на первом, можно прямо в окно выходить. Обычно на них очередь и новичкам не достаётся, но…

— Что «но»?

— Освободилось много. Разом.

— Почему освободилось?

— Ребята не вернулись. Хорошие ребята. Тут, например, мой парень жил, — Райна внезапно всхлипнула.

— Извини, — смутилась Аннушка. — Хочешь пса погладить?

— Ничего, ты же не знала. Хочу, конечно. Тут обычно не разрешают животных, странно, что тебе разрешили.

— Я сказала, что без него не уйду. Без него и «Чёрта», это машина моя.

— Ты, похоже, упрямая. Меня вот не спрашивали, была счастлива, что жива осталась.

— А я не была. Где тут душ? Мне надоело вонять собачьей ссаниной.

— В конце коридора. Полотенца и мыло с шампунем в шкафу. У тебя есть во что переодеться? Если нет, я могу из своего что-то дать, мы одного роста…

— В машине есть. Не сепети, я могу о себе позаботиться.

— Да, по тебе видно. Ну, с прибытием в Школу корректоров, Аннушка!

* * *

— Это вводный курс лекций для неофитов, — сказал пожилой мужчина, стоящий за кафедрой. — Вас, я смотрю, немного…

Аннушка огляделась. В зале, рассчитанном человек на сто, всего с десяток подростков. Она, пожалуй, была среди них самой старшей, большинство лет пятнадцати-шестнадцати. Самый младший, рыжий Калеб, увидев, что она на него смотрит, скорчил рожу.

— Тем более внимательны, я надеюсь, вы будете, — закончил мысль лектор.

— А почему у вас глаза не синие? — спросил парень с первого ряда.

— Я не являюсь корректором, — ответил мужчина спокойно, — большинство ваших старших коллег слишком заняты, чтобы читать общие лекции. У каждого из вас есть свой наставник, он будет учить вас практике корректорской деятельности. Остальные преподаватели, включая меня, будут давать общую теорию…

Наставницей Аннушки стала Райна — девушка, которая помогала ей устроиться на новом месте. Грета не горела желанием возиться со строптивой новенькой, да и сама Аннушка не стремилась продолжать знакомство с вредной тёткой. Райна же оказалась терпелива и на удивление расположена к Аннушке. Сначала девушка, не привыкшая к такому отношению, воспринимала его с подозрением — мало ли, чего тут можно ожидать, — но оказалось, что это просто особенность характера. Если бы Аннушку спросили: «Райна какая?» — то она ответила бы: «Очень добрая, очень красивая и очень грустная».

Блондинка недавно потеряла парня, в которого была влюблена, и всё ещё не могла справиться с этим.

— Нас предупреждали, что лучше не заводить привязанностей, — рассказывала она. — И я как наставница говорю тебе то же самое. У нас, корректоров, хреново с личной жизнью. Не нашим нас не понять — вечно мотаемся неизвестно где, рискуем, никакой стабильности. Опять же детей не будет…

— Не будет? — удивилась Аннушка.

— Тебе ещё не сказали? А, ну да, ты же ещё не слушала вводный курс… У корректоров не бывает детей. Так Мультиверсум защищает себя от нас. Мы и сами-то не подарок, можем жить только тут, в Центре, под защитой Мораториума, а наши дети — это вообще катастрофа. Когда они вырастают, Фрактал прогибается вокруг них…

— А откуда это известно, если у корректоров не бывает детей?

— Иногда, очень редко, случаются сбои. И тогда родившийся от корректора ребёнок становится дисруптором — носителем фактора хаоса, разрушающего упорядоченность структур