нам предстоит веселье на выходные. Про то, как полетели к чертям планы съездить и посмотреть ещё одну резервную квартиру на следующую охоту, лучше вообще не вспоминать.

– Зачем?

– Как зачем? – я сделал вид, что не понимаю. – Есть тебе надо, чтобы набраться сил. И сделать это сейчас, пока организм немного пришёл в себя, а тебя не тошнит. Иначе следующий приступ ты перенесёшь намного хуже.

– Притащил зачем?

– Не бросать же тебя там?

– И бросил бы. Я девушка взрослая, что хочу, то и делаю. Испортил мне вечер. Притащил к себе. Голых женщин не видел, такой урод, что не дают? Для этого меня раздел и лапал?

Ага, голос дрогнул, а сама покраснела. Всё она прекрасно со вчерашнего дня помнит, пусть и не задумывается, почему и зачем она это делает. Ей кажется, что у неё просто выходит всё само собой – как она хотела и мечтала, слушая рассказы подружек про отношения с мальчиками и начитавшись глупостей в интернете. «Это у меня так хорошо с парнями стало получаться, потому что я теперь взрослая и умная». Пока не задумывается – потом думать станет поздно. Но вот наркотический угар слегка отпустил, проснулось воспитание, и ей на самом деле стыдно, что я её вчера раздевал, видел нагой да ещё «тискал». Тоже хороший признак: раз нормальная модель поведения возвращается настолько быстро, нервная система ещё не поражена. Если, конечно, ахай Аюржан не ошибалась в нашей физиологии.

– Для начала, насчёт своей наготы лучше бы стеснялась вчера, когда тащила парня в постель. А потом запланировала сделать ему минет на глазах у сестры. Как это называется? – А хорошо эта Алиса умеет краснеть, не хуже рыжих. – Всё остальное потом, как поешь. И предупреждаю, что пока тарелка не опустеет, из комнаты не выпущу и буду молчать.

Разницу в габаритах и силе тридцатилетнего мужика и себя Алиса оценила без попыток сравнить на практике, так что взяла ложку, и под моим пристальным взглядом принялась сначала хлебать куриную лапшу, затем есть второе. Пару раз хотела было убрать тарелку в сторону, мол, не хочу больше, но я каждый раз пододвигал обратно и смотрел грозным укоризненным взглядом. Прямо как родитель на нерадивое дитя, не желающее обедать. Впрочем, отчасти для этого сцена и задумывалась. Не просто заставить подкрепить силы, но и сразу поставить девушку в положение старший-младшая.

Наконец условие было выполнено, и одновременно девушка перешла в агрессивную фазу. Прямо загляденье: глаза горят, щёчки надуваются, губки скривились в презрительной ухмылке. И ещё, похоже, агрессивная фаза немного совмещается с галлюциногенной, потому что манера поведения тоже изменилась. Уже не девушка Алиса, а суккуба Алиса начала искать манеру поведения, которая позволит ей хоть как-то выровнять наши позиции.

– Ну и зачем ты меня тащил, если даже не трахнул потом?

– А обязан был? – недобро усмехнулся я. – Ты зубки-то не показывай и на мне свои возможности не пробуй. А то по этим самым зубкам и получишь. И для начала познакомимся. Твоё имя я знаю, меня зовут Игорь. Можно на «ты», мы всё-таки в чём-то коллеги.

Всё-таки она талантливая, но очень молодая самоучка. Себя менять научилась быстро, инстинкты освоила мгновенно, а вот видеть и анализировать разумом не умеет. Поняла, только когда я немного отпустил контроль над своим даром. От меня аж полыхнуло мужской привлекательностью, при этом зрачок стал вертикальный и насыщенного красного цвета. Не налившиеся кровью глаза, а два живых рубина. Сколько гостья ни хорохорилась, опыт переломил природные способности, я прямо-таки ощутил, как уже в Алисе в глубине затрепетало то самое женское естество, встретившее сильного и надёжного мужчину.

– Поняла? Так что успокоилась и держи свои таланты при себе, иначе не поймёшь, кто кого соблазнять станет. Насчёт очаровать и свалить вопрос тоже, полагаю, закрыт?

– Ну, извини. Я же не знала. Я вообще пока не в курсах. На твою территорию влезла? Ну так сразу бы предупредил, я без базара завтра же свалю…

– Дура, – ответ прозвучал резко как щелчок кнута. – Какая территория? Куда свалить? Ты от передозировки загнуться хочешь? Обычно такие, как ты, на кайфе год или два сидят, прежде чем ласты склеивают. А ты, смотрю, торопишься на тот свет ударными темпами? Пару лет за месяц?

– К-какая передозировка?.. – Ага, проняло. Всё-таки нормальная девочка, и страх перед наркотиками тоже имеется, как и положено. И умная. Оценила своё вчерашнее состояние, где-то уже видела наркотическую ломку и сопоставила оба события. – Я ничего такого не принимаю. Я вообще наркоту не пробовала никогда и не буду.

– Ты её уже попробовала. То, как ты вчера соблазняла парня, и что ты чудила по дороге сюда – для таких, как мы с тобой, считай тот же героин. Доза требуется постоянно и всё больше и больше. Сначала ты станешь прыгать из постели в постель, потом тебе захочется ощущений поострее. Возможно, БДСМ или разных однополых извращений. А половые извращения потому и называются извращениями, что идут поперёк природы. Как маятник. Ты со своими способностями в состоянии уговорить и сломать любого, приход от такого нетрадиционного секса сильнее – это как кокаина повышенной чистоты нюхнуть, зато и ломка страшнее. И срочно нужно увеличить дозу. Причём удовольствия секс уже не приносит, но если ты не переспишь с несколькими парнями за день, то будет примерно то же состояние, как сегодня ночью. Кончается, как и у любого наркомана: в какой-то момент или организм не выдержит, или, не успев отыскать очередную дозу, повесишься. Ну как? Выпустить тебя отсюда? Судя по твоему резвому старту, хватит тебя на два-три месяца жизни развратной шлюшки, гуляющей по рукам за новую дозу, а дальше – мучительная смерть. Думаешь, ты первая, кого я встречаю, а потом хороню?

Сгущаю краски, конечно, но зато смотрю – проняло. Алиса аж побелела. Продолжить разговор не получилось, так как девушку скрутил новый приступ. В чём-то даже тяжелее прошлого, но, к счастью, короче. А ещё девушка всё время оставалась в сознании, и почти обошлось без отвара – я дал всего четверть порции. В следующий раз, думаю, его можно вообще исключить.

Когда закончились судороги, Алиса вытянулась под одеялом – и заплакала.

– Игорь… Это теперь со мной навсегда так?

Я сел рядом, осторожно погладил ладонью по волосам, и еле касаясь губами, поцеловал в лоб.

– Вот скажи, сколько мне лет?