Зара грустно улыбнулась. Сейчас было не время отвечать на этот вопрос и объяснять Томасу, что обстоятельства их женитьбы не располагали к интимности.

— Мы должны прекратить. — В его глазах отразилась мука, но он не двинулся с места.

— Я не хочу останавливаться. Подари мне сегодняшнюю ночь, пожалуйста. Только одну ночь.

Заре нужно было это воспоминание, чтобы дорожить им до конца дней. Она уже знала, что никакой другой мужчина не заставит ее испытать ничего похожего.

— Ты девственница! — Томас все еще не оправился от шока.

Уже нет, подумала Зара. Прямо сейчас она привыкала чувствовать его в себе, и это приносило ей все больше удовольствия.

— Мне нравится быть с тобой.

— Но я причинил тебе боль.

— Мне гораздо больнее оттого, что ты остановился.

Неподвижность давалась Томасу нелегко. Его трясло от усилия, которое он прилагал, чтобы сдержать похоть. Ладони под спиной Зары сжались в кулаки.

— Только если ты не хочешь продолжать…

— Зара. — Томас невольно улыбнулся. — Не говори ерунды.

Она попробовала засмеяться, хотя на сердце лежал камень.

— Но ты же понимаешь, что больше ничего не будет? — сказал Томас. — Только эта ночь. Здесь и сейчас.

— Да. — Она и не рассчитывала ни на что другое.

Его следующий поцелуй показался Заре даже слишком нежным, словно Томас все-таки решил остановиться и извинялся за это. Она разочарованно задержала дыхание, когда Томас, приподнявшись на руках, подался назад, но уже следующим движением он вошел чуть глубже. Удовольствие распространялось от низа живота по каждой клеточке тела Зары, подобно кругам на воде.

— Тебе будет хорошо, — пробормотал Томас, словно давал клятву.

Теперь Зара любила его даже сильнее, чем прежде. Он держал мир на дистанции, но проявлял доброту и сострадание, когда это было действительно важно. И умел поставить интересы другого человека выше своих, что едва не стоило ему жизни.

— Лучше быть не может, — отозвалась она.

Не переставая наблюдать за реакцией Зары, Томас осторожно вложил свое орудие в ее горячие шелковые ножны по самую рукоять.

— Может, — сказал он. — И будет.

Под его поцелуями Зара превращалась в пластилин, из которого Томас мог лепить что ему угодно. Их близость прирастала каждой лаской, каждым движением, его нежные провокации побуждали ее открываться больше, давать больше, брать больше. Зара жадно обнимала Томаса, оставляя следы на его спине, пока он подводил ее к новой вершине экстаза.

— Вместе, — прошептала она, чувствуя, что едва удерживается на краю.

— Ты первая.

— Нет! — Она хотела утащить его с собой в сладкую бездну.

— Да.

Зара задрожала, когда оргазм раскатился по ее телу. Она никогда не доверялась кому-либо так безраздельно, не ощущала подобной близости и настолько оглушительного счастья. Зара пришла в себя как раз вовремя, чтобы увидеть болезненную гримасу на лице Томаса. Он все еще был в ней, но не двигался.

— Я сделала что-то не так?

— Это моя чертова нога. — Томас выдавил улыбку. — Нам надо…

Сжав Зару в объятии, он со вздохом перекатился на спину, так что она оказалась распластанной на его груди. Она замерла, осваиваясь в новой позиции.

— Извини. — Он убрал волосы с ее лица.

— Не за что. — Зара прислушалась к изменившимся ощущением и осторожно села, стараясь не разорвать связь их плоти. — Так тебе удобнее?

Томас посмотрел на нее снизу вверх и накрыл ладонями ее груди, а потом погладил Зару чуть выше того места, где они были слиты воедино.

— Жить можно. А как тебе?

— Ох. — Зара застонала. — Определенно можно.

Придерживая молодую женщину за бедра, Томас начал покачивать ее, задавая ритм. Сфокусированные на ней глаза казались почти черными. Опьяненная близостью, Зара улыбнулась ему, и Томас улыбнулся в ответ.

Зара была тронута, что он больше не прятал от нее свое увечье. И что он, как и она, не хотел разрушать их единение.

— Ты ублажаешь меня, а сам не кончаешь. — Очередная волна наслаждения поднимала ее все выше, а инстинкт подсказывал двигаться быстрее. — Ну давай же!

— Да. — Томас вошел так глубоко, как только мог. — Ох, черт, да!

Теперь Зара наблюдала его в момент экстаза. Когда Томас открыл глаза, она растерялась, не зная, что сказать. Охватившее ее чувство тепла и насыщения нельзя было выразить словами.

— Все еще не устала? — спросил он с ноткой шутливого восхищения.

— Нет. По-моему, я больше никогда в жизни не смогу заснуть.

Томас задумчиво погладил ее по бедру.

— Тогда, возможно, нам следует придумать себе занятие, которое поможет скоротать часы до утра.

— Тогда поцелуй меня, — застенчиво попросила Зара, укладываясь ему на грудь.

— Здесь? — Томас увернулся от ее губ, чтобы поцеловать ее в шею. — Или здесь? — Он тронул ее сосок.

— Везде.

Остаток ночи растворился в блаженстве — до момента, когда она поняла, что не в силах пошевелиться.

— Теперь ты заснешь, — сказал Томас, мягко целуя ее в висок.

Страсть погасла, все было кончено. Зара лежала с закрытыми глазами, чтобы не читать последнее «прости» в его взгляде. Если бы у нее оставалось хоть немного энергии, она свернулась бы клубочком рядом с ним и хоть немного продлила волшебство.

Скрипнула дверь. Открыв глаза, Зара увидела, что осталась одна.

Кухня выглядела так, словно по ней прошел ураган. Тесто, которое Зара не успела использовать ночью, присохло к столу, чтобы отчистить его, ей требовался как минимум отбойный молоток.

От Томаса не было ни слуху ни духу, пока она отскребала стол и мыла посуду, оставшуюся после полуночного приступа кулинарной активности. Потом он пришел из сада — в спортивном костюме, обветренный и чем-то недовольный.

— Что будешь на завтрак?

— Я уже поел. — Он даже не взглянул на нее.

«Собрался снова вести себя как озлобленный бирюк? Ну и ладно!» — подумала Зара.

— Я скажу, когда будет готов обед, — сказала она с нарочитой сладостью в голосе. — А до тех пор не смею тебя задерживать.

Томас потоптался возле двери, затем резко повернулся к Заре:

— То, что случилось ночью, было ошибкой. Это больше не повторится.

— Ты говорил то же самое о поцелуе, — заметила Зара.

Неужели Томас думал, что проведенную вместе ночь можно просто вычеркнуть из памяти?