После второго раза они ненадолго прервались, изнывая от жажды. Томас принес два стакана воды.

— Стало быть, ты захотела потерять со мной невинность, потому что влюбилась?

— А ты был влюблен в свою первую женщину?

Он отрицательно помотал головой. Томас Галло никогда не любил и не собирался. Он не понимал, что такое любовь, но хорошо знал, какой она быть не должна.

— Я был еще подростком, уставшим и одиноким, а она взяла меня к себе.

И показала, что секс — всего лишь физическое наслаждение по обоюдному согласию. Не больше и не меньше. Он не должен быть грязной сделкой, но и глубокого смысла в него вкладывать не стоит. Томас думал о сексе лишь как о способе снять напряжение. Просто за этот год забыл, какие потрясающие ощущения с ним связаны.

— И что? — подтолкнула его Зара, когда Томас прервал рассказ, задумавшись о плюсах и минусах бездумного потворства собственным инстинктам.

— Хорошие чувства недолговечны, — сказал он, отчасти чтобы предупредить ее. — Слишком многое может им помешать.

— Например?

— Другие желания.

Но он хорошо усвоил, насколько размыта граница между чистым взаимным удовлетворением и другими вещами. Узнал, на что способны люди, когда они в отчаянии. Отсюда и клятва никогда не пользоваться чьим-то бедственным положением в своих целях, которую Томас себе дал. Слишком многие пытались проделать это с ним, когда он был молод. И с его матерью. Томас понял, что любая уязвимость ведет к соблазну продаться — так или иначе. Этот путь выглядит легким, но его мать пришла по нему лишь к страданиям и еще более горькому отчаянию.

Томас Галло выбрал другой путь. Отправился из Италии в Англию, обещавшую больше перспектив. Он знал, что ему не хватает образования и возможностей проявить себя, поэтому работал на износ, чтобы получить и то и другое.

Зара затихла, чтобы не спугнуть его воспоминания. Но Томас знал — если попробует заглянуть дальше в английский период своей жизни, увидит только темноту.

Поздним утром Томас пришел в кухню с неожиданным сообщением:

— Джаспер не хочет садиться за руль в такую метель.

Зара зачем-то подхватила миску, с грохотом уронила нож, потом взяла себя в руки. Она провела все утро в предынфарктном состоянии, ожидая, что судьба вот-вот обрушит топор на ее голову. И поделом. Надо было признаться Томасу во всем раньше.

— Он думает, завтра или послезавтра погода наладится.

Зара с облегчением выдохнула, все еще не решаясь завести с Томасом давно просроченный разговор. Только не сейчас, когда на кону еще один день счастья.

— Можешь сделать кое-что для меня?

— Смотря что.

Другой мужчина на его месте автоматически ответил бы «все что угодно», но Томас все еще держал оборону.

— Попробуй и скажи, какой кусочек лучше.

Томас взглянул на тарелку с двумя кусками пирога, которую поставила перед ним Зара.

— Знаешь, тебе не стоит так стараться для меня. Хотя я это ценю.

— Не льсти себе. Я тестирую рецепты.

— Понял, — улыбнулся Томас, вгрызаясь в первый кусок. — Я — твой подопытный кролик.

— Скорее лабораторная крыса.

— Рецепты? — Томас развернул к себе ее записную книжку. — Не возражаешь, если я почитаю?

— Ты уже читаешь.

— Тут очень много записей. — Он насмешливо заломил бровь. — Я не уверен, что мир нуждается в еще одном кулинарном блоге.

— А я не уверена, что мир нуждается в еще одном богатом затворнике. Так какой кусок лучше?

Томас, не торопясь, распробовал второй ломтик пирога.

— Оба превосходны, — заявил он и снова уткнулся в ее записную книжку.

— Это мне ничем не поможет. Нужно выбрать что-то одно.

— Невозможно, потому что они одинаково хороши. — Пожав плечами, он сдвинул книжку в сторону и взял еще один кусочек. — А что еще у тебя есть?

— Вообще-то довольно много всего. — Зара показала ему подносы с разнообразной выпечкой.

— Для чего тебе все это, если ты не собираешься вести кулинарный блог?

Зара выбрала два бисквита и положила на тарелку Томаса, отрицательно качнув головой. Она не собиралась раскрывать планы человеку, который сколотил состояние, предсказывая успех или крах чужих предприятий. Не хотелось хоронить мечту прежде времени.

— Обещаю не красть твою идею.

Зара засмеялась, когда представила Томаса по локти в муке и сахарной пудре.

— Мне неинтересно выдавать рецепты, я хочу продавать готовый продукт.

— Собственное производство?

— Домашнее, не промышленное.

— Точки сбыта на фермерских ярмарках и рынках?

Зара кивнула:

— Я уже пробовала торговать на рынке рядом с домом и получила заказы от двух кафе.

— Стало быть, ты скорее пекарь-кондитер, чем домработница?

— Да, но мне нужен заработок, пока я не встану на ноги.

— Конечно. — Томас взял с тарелки бисквит и принялся изучать его вместо того, чтобы есть. — Ты где-то училась?

— В основном у повара моего дяди. А весь прошлый год посещала занятия в кулинарном техникуме.

— Дневные?

— Пока да. Мне еще многому нужно научиться, но…

— Ты не хочешь тянуть с организацией своего бизнеса.

— Да. Наверное, совмещать все не получится.

— Это почему? Если верить газетам, я начал строить свою империю во время учебы.

— Ты не такой, как большинство людей. Я еще не встречала никого, кто работал бы так много, но при этом не терял ни концентрации, ни драйва.

— Секрет в мотивации. Насколько сильно ты хочешь преуспеть?

— Ты, вероятно, хотел очень сильно.

— Ну, если от этого зависит жизнь, поневоле сконцентрируешься как никогда.

Зара умирала от желания узнать, каким образом жизнь Томаса зависела от его способности преуспеть. Она бы с радостью помогла чем-нибудь, но, похоже, ее роль сводилась к тому, чтобы «развлекать» его. Зара была далека от мысли утверждать, что это занятие ей не нравилось.

— Кстати, о работе. Она меня заждалась, — сказал Томас, хотя впервые за очень долгое время ему не хотелось возвращаться в кабинет. Он бы с удовольствием остался на кухне и поболтал с Зарой еще.

— А обещание заниматься со мной любовью каждую минуту до моего отъезда было ради красного словца?

Томас чуть не подавился остатками пирога, услышав такое от недавней девственницы.

— Попозже я заставлю тебя заплатить за эти слова.