— Сударыня, естественные подозрения… — он нервно отер пот широким, как одеяло, клетчатым платком. — Мы не знаем, как произошел прорыв, а вы…

— Я тоже не знаю! — перебила я, удостоилась нового бешенного взгляда от Барраки и мило улыбнулась. — Я хоть и магистр, но не дорожник, а иллюзор! Могу только рассказать, что видела.

Я ведь не обещаю рассказать всё, что я видела!

— …Если этим, наконец, хоть кто-то заинтересуется. — не удержалась от шпильки я. Хотя почему — не удержалась? Этих, как степных баранов, постоянно тыкать надо, желательно палкой с гвоздем, чтоб шли куда следует, а не тупо кружили на месте.

— Я весьма интересуюсь! — немедленно отрапортовал гарнизон-командор.

— Вы, командор, человек военный, вот и занимайтесь своими военными делами, а расследование оставьте… — немедленно ощетинился инспектор.

— Имперским дознавателям? — невинно поинтересовался командор. — Они наверняка скоро прибудут.

Тоже знает толк… в палках с гвоздями. Эк господ местных полицейских перекосило-то знатно!

— Мы вас со всем вниманием слушаем, сударыня! — не давая разгореться новой перепалке, прогудел Заремба.

Я поглядела на него подозрительно — ножом не грозит, вон, даже улыбнуться пытается… Жуткое зрелище!

— Про старуху я уже рассказала…

Кажется, неукротимый инспектор хотел заставить меня повторить, но Заремба пнул его в лодыжку — из открытого рта Барраки вырвался только сдавленный сип.

— Безликие начали просачиваться внутрь, я и попутчик выскочили в коридор. Я заблокировала дверь купе артефактами из саквояжа.

— Саквояж был у коммивояжера? — морщась от моего монотонного рассказа, перебил инспектор.

— Нет, у меня.

— Почему?

— Потому что коммивояжер его бросил, а я схватила.

— Зачем? — процедил Баррака.

— Затем, что на безликих запертая дверь действует также сильно, как табличка «Не входить!» — вежливо пояснила я.

— А табличка действует? — заинтересовалась госпожа Влакис.

— Нет. — отрезала я.

— Вы не в том положении, чтобы язвить, сссударыня! — инспектор стремительно зверел.

— Для дам в положении путешествия через Междумирье категорически запрещены. — чопорно поджала губы я.

Инспектор на миг застыл с полуоткрытым ртом… и вдруг принялся краснеть, как гимназист в бане. Начальник полиции снова мучительно закашлялся.

— Инспектор… просто… удивляется… вашей сообразительности. Неожиданно для дамы в таком положении… э-э, в такой ситуации… еще и подумать об артефактах…

— Инспектору просто никогда не приходилось организовывать прием на двести персон: учишься думать быстро и обо всем сразу. — снисходительно кивнула я. — Я понимала, что артефакты плохонькие и долго не продержатся, поэтому побежала в соседнее купе…

— Почему тогда не поставили хороший артефакт — если понимали? — въедливо поинтересовался Баррака.

Я поглядела на него недоуменно.

— Не прикидывайтесь! — инспектору очень хотелось пристукнуть кулаком… хотя бы по ручке кресла, если уж по мне нельзя. У него даже рука дернулась, но под заинтересованными взглядами командора и госпожи Влакис он сдержался. — На детей Влакисов вы надели долговременный артефакт личной защиты…

— На мою дочь. — враз насупившись буркнула госпожа.

— Дети маленькие, защитного поля должно было хватить на двоих! — поспешила заверить я. Поэтому я и выбрала ту девочку, а не ее старшую сестру.

— А такой же блокировочный оставили валяться на полу в купе, утащив вместо этого саквояж с дешевками! — не дал сбить себя с темы инспектор.

Там был нормальный блокирующий артефакт? Вот же клятые демоны, могла б и догадаться! Старуха меня убить собиралась, а не себя, значит, кроме личной защиты у нее был и блокиратор на дверь. У нее или у коммивояжера? Стоп! Раньше об этом надо было думать, не сейчас, тогда б и геройствовать не пришлось.

— Поверьте, инспектор, если б я знала, что в купе есть нормальный артефакт, им бы и воспользовалась! А так пришлось брать, что дают. — я развела руками.

— То есть, вы утверждаете, что артефакт личной защиты вам тоже… дали? — мягко поинтересовался Заремба.

— Дали — это из рук в руки. — педантично уточнила я.

А не рывком с шеи…

— Я нашла его в купе. Надеюсь, вы больше не станете спрашивать, откуда я знала, что это именно артефакт личной защиты? Учебник артефакторики пятого года обучения, картинка на весь разворот, до сих пор помню.

— Вы героически спасали пассажиров… — ядом в голосе инспектора можно было отравить все южные герцогства разом.

— Вообще-то я армейцев искала. — перебила я. — Чтобы сообщить им о прорыве.

— К вам с невнятными криками ввалилась какая-то девица и вы тут же побежали за ней? — инспектор перевел взгляд на лорда Улафа.

Я потупилась: просто я умею разговаривать с армейцами.

— Как вы верно заметили, инспектор, я — человек военный. При крике «Прорыв!» — кстати, вполне внятном — мы первым делом закрываем прорыв… а не проверяем документы того, кто кричал. — поднял бровь командор.

— Я так понял, что прорыв закрывала как раз леди? — саркастически хмыкнул инспектор.

— Ни я, ни мои люди Академию не заканчивали. — пожал плечами командор. — Самоподдерживающая пентаграмма — это уровень магистра.

— А если бы у нее не вышло? — продолжал наседать инспектор.

— То леди бы сожрали вместе с нами — шансов удержать безликих у нас все равно не было. — командор пожал плечами с равнодушием человека, не собирающегося переживать по поводу просвистевшей мимо беды.

В кабинете снова примолкли.

— Я все равно настаиваю, чтоб эту женщину задержали. — откидываясь на спинку, так что стул качнулся на задних ножках, сухо объявил инспектор. — История ее неубедительна, а личность — сомнительна.

— Поддерживаю. — важно объявил начальник полиции. — Вы должны понять, сударыня! — в его голосе появились нотки доверительности. — Ваш попутчик исчез…

— И как его искать, вы понятия не имеете! — подхватила я. — А я осталась, поэтому буду отдуваться за всех. Дайте-ка мне бумагу, господин начальник полиции!

— Вы готовы написать признание?

— Заявление. Угрозы, пытки, попытка изнасилования со стороны инспектора Баррака и кто-он-там-есть Зарембы…

— Да кому ты нужна! — вопил как всегда инспектор, Заремба по-прежнему молчал.

— Задержание без предъявления обвинения…

— Имеем право на сутки!

— Задержать — имеете, отказаться принять заявление — нет. — под гневным взглядом начальника полиции я деловито извлекла из его роскошного бювара несколько листов неприлично дорогой веленевой бумаги, и заскрипела пером. — Каковое надлежит передать в вышестоящие инстанции тоже в течении суток. А чтоб оно не потерялось… а то инспектор вот, когда нервничает, по полу бумаги расшвыривает, вдруг вы тут все такие… нервные…. Копию я отдам госпоже Влакис и лорду командору, и попрошу переслать секретарю дома Трентонов, госпоже Лукреции Демолиной.