ждал Алекс. Он никак не стал комментировать мой внешний вид, чем немного обидел мою ранимую сущность. Здравый разум понимал, что не до комплиментов ему сейчас и, возможно, передо мной вообще человек, который априори их никому не говорит, но сентиментальная частица надулась и заставила меня лечь на край кровати и надуть щеки.

— Завтра утром ранний подъем. Советую выспаться, — Алекс увалился на свою половину кровати и закинул руки за голову.

— Ты отвезешь меня домой?

— Отвезу. Только не думай бежать. Под окнами и за дверями дежурит охрана, а я уже не смогу тебе помочь, если ты во что-то вляпаешься.

Уточнять, почему не сможет, не пришлось. Договорив, он засопел.

Привстав, я увидела на прикроватной тумбы какую-то ампулу и подошла ближе. Судя по надписи, он вколол себе обезболивающее.

— Да и не планировала я от тебя убегать, — пожала плечами и разместилась рядом, положив голову на мужское плечо. — Только с тобой я чувствую себя в безопасности, больше бегать я не буду.

14

Прыгнуть в объятья доброго бога снов — Морфея, у меня не вышло. Алекс не дал. Провалившись в безмятежность, он стонал во сне, ворочался, а потом у него начался жар. Около часа я потратила на перебежки от раковины к кровати, делая ему компрессы из мокрого полотенца, но толка от моих манипуляций не было. Я стала паниковать, что занесла в рану инфекцию и началось заражение. Будучи не сильной в медицине я жутко испугалась. Разбудить Алекса не получалось, поэтому я побежала просить о помощи.

Выскочила в рваной футболке, врезавшись на выходе из комнаты в Молчуна.

— Там Алекс… Он.. Он…

Заметив, как меняется выражение лица у парня, быстро закончила мысль, пока он не подумал, что я пришила его товарища в койке:

— У него жар и он не просыпается.

Молчун зашел в комнату, потрогал лоб Алексу, ненадолго вышел, после чего вернулся с чемоданчиком. Вот кому все ни по чем. Видимо он в школе посещал курсы оказания первой помощи или имел медицинское образование, раз вел себя так уверено. Не то, что я… сыкуха.

— Он пил самогон и вколол себе обезболивающее, — сказала, наблюдая за тем, как Молчун набирал в шприц лекарство.

Услышав меня, парень покосился на Алекса, затем убрал ампулу и достал новый шприц с другим лекарством.

Беспокойство за Алекса забирало меня в свои сети. Я могла бы промолчать и не предупреждать про алкоголь, присутствие анальгетика в крови. Кто мне такой этот уголовник, сбежавший из тюрьмы, чтобы я пеклась о его здоровье? Не за сладкий оргазм же отплачивала состраданием, и не за горячие поцелуи… И сама ответа не знала, но в душе кололо за него.

После укола Алекс перестал стонать и задышал ровно. Поблагодарила Молчуна я под аккомпанемент громкого урчания желудка, который в который раз за сегодня напомнил, что вообще-то тоже нуждался во внимании.

Парень покосился на меня, я стыдливо отвела глаза. Да, не ела весь день. Хорошо хоть в голодные обмороки не падала, хотя у меня и крошки хлебной во рту не было с утра. К Егору я тоже на голодный желудок поехала, о чем теперь жалела. Сейчас я была готова слопать бизона в одного. Целиком и косточки обмусолить. Каждый хрящик погрызть…

Молчун прочитал в моих глазах мечты о святом мясе, прошёл к выходу и в дверях кивнул мне, приглашая за собой. Я подошла к нему, поначалу подумав, что он мне что-то сказать хочет, а потом вспомнила, что парень не мог говорить. Он кивками звал меня за собой.

— Куда ты меня зовешь? Мне нельзя выходить из комнаты, — замотала я головой, испуганно оглядываясь на Алекса.

Я напоминала дрессированную собаку, которой было запрещено покидать пределы вверенного участка. Даже при открытой двери нельзя пресекать черту. Хозяин не разрешал.

Молчун взял с журнального столика листок и быстро стал писать

«Пойдем со мной на кухню. Поешь и вернёшься. Он не проснётся до утра».

— Алекс запретил мне.

«Со мной можно».

Я растерянно затопталась на месте. Есть хотелось ужасно, но я боялась отдаляться от Шурика. Мало ли что на уме у этого Молчуна. А вдруг он сейчас меня оттащит к тем сумасшедшим уркам и они продолжат начатое, а потом скажут, будто я сбежала.

Нет, так рисковать нельзя. Но кушать хотелось больше, чем слушаться Алекса, который, возможно, не проснется до утра...

Я сдалась. Плюнула на запреты и решила, по-быстрому перекусить и вернуться обратно.

Молчун проводил меня до кухни на первом этаже. Пока я разглядывала большое помещение с фиолетовым гарнитуром и залипала на кучу разной техники, парнишка по-хозяйски открыл холодильник и стал рассматривать его богатства. Так и хотелось шикнуть на него со словами: «гони все, что там есть, что ты там копаешься?!», но воспитание мне не позволило. Пришлось молча ждать, пока кормилец решит, что такая, как я, соблаговолю отведать. От шашлыка-то я отказалась. Мне даже стало интересно что он предложит.

Парнишка сделал выбор в пользу бутербродов с горбушей, маслом и сыром. Рядом поставил чай. Зеленый.

Неплохо-неплохо. Я бы, конечно, бизона слопала, а не три тонких бутерброда, но и так сойдёт. Проглотила угощение почти не жуя и жадно припала к горячей кружке, второпях обожгла язык и отставила чай в сторону. Молчун наблюдал за мной с легкой улыбкой. А он милый. Даже шрам сейчас мне не казался таким ужасающим, как в прошлый раз. У парня были добрые глаза. Красивого орехового цвета с искрой озорства, которая едва можно было заметить за его вечной напряженностью в лице. Интересно, как он оказался среди этих людей? Какая у него роль?

— Я допью чай в комнате, — опомнилась и вскочила из-за стола, боясь, что меня кто-то увидит, или Алекс проснется.

Молчун встать не успел, когда в комнату зашли двое мужчин средних лет. Скорее всего они были братьями, потому что были очень похожи: оба светловолосые, голубоглазые, невысокие.

— О, какая красота с босыми ножками! Глянь, Тим! — цокнул один, пугая меня похотливым взглядом.

— Красота-красота, но не по твою честь, — предупредил его Тим. — Это девица Вестника. Не советую к ней приближаться. Даже не смотри на нее. Тоха уже попробовал.

— Она с Вестником? — удивился первый и с любопытством стал меня рассматривать. Похоть испарилась, как только на мне появилось невидимое клеймо Вестника.

В ответ