крепостными стенами. Кайсин снова пришлось стать той, кем была с самого рождения: дочерью Первого советника и наследницей великого рода. Мечты о путешествиях растаяли в ночной темноте. На их место пришла неприятная действительность.

– Нам ничего не нужно, госпожа. – Юноша поклонился, сложив ладони перед собой. Жу Пень усердно закивал и последовал примеру друга.

– Я не могу отпустить вас, не поблагодарив.

– Мы делали это не ради награды. Прошу вас, не нужно.

Лю так и стоял в полупоклоне, но не сводил с нее взгляда. Он буквально пожирал ее, но Кайсин не видела ничего хищнического или опасного в его глазах. Сейчас, при свете ламп, она смогла рассмотреть спасителя получше. И чем дольше она смотрела в его темные как смоль глаза, тем сильнее в ней разгоралось любопытство.

Он был неотесанным, грубоватым человеком совершенно из другого мира. Вокруг него витала неосязаемая притягательная сила, которую хотелось постичь, окунуться в нее и насладиться теплом, что она излучала. Но Кайсин впервые разговаривала с кем-то, чья жизнь так сильно отличалась от ее собственной. Она – птица в клетке, не знающая нужды и печалей. Он – тот, чей дом – весь мир, простой и в то же время сложный. Лю казался ее ровесником, однако в нем чувствовался отпечаток пережитых невзгод. Кайсин общалась с ним как с ровней, но понимала, что, не сведи их судьба в этот вечер, она бы никогда не подумала разговаривать с таким, как Лю.

На миг она поймала себя на мысли, что думает о нем не как о человеке, а как о существе, которое обитает за рамками известного ей мира. Кайсин тысячи раз слышала подобные речи от чиновников при дворе отца и незаметно для себя начала думать как они. Таких, как Лю, называли «чернь», вкладывая в это слово то, что презирали люди ее круга, – невежество, необразованность, трусость, недалекость и глупость. Но Лю казался совсем не таким. Он был умен, хоть и молод, и бесстрашен, что доказал своим поступком, в одиночку выступив против банды головорезов.

Кайсин не представляла, как общаться с такими людьми, как он и Жу Пень. И совершенно не понимала, как вести себя с мужчинами. Не теми, кто окружает отца или охраняет ее сон по ночам. Но с такими, кто смотрит на нее так, как смотрит сейчас Лю.

И все же девушка хотела настоять на своем. Как он смеет перечить ей и отказываться от вознаграждения? Как можно перечить наследнице рода Мао? И в тот же миг обругала себя. Она не хотела быть такой же черствой, как чиновники. Не хотела стать бесчувственной и холодной, как их жены.

Кайсин задрожала. Она слышала, как в ушах стучит сердце.

Будто заметив ее смущение, Лю вдруг снял с шеи сумку и достал оттуда блестящий предмет.

– Я нашел это там, в переулке, после драки. – Он протянул раскрытую ладонь и склонил голову.

Странная связь, родившаяся при взгляде друг на друга, оборвалась, и Кайсин словно снова смогла дышать. Она сделала шаг и приняла из рук спасителя брошку из белого золота. На миг их пальцы соприкоснулись, и девушку бросило в жар.

– Я… – Кайсин запнулась, запуталась в словах. Она очистила драгоценную птичку-брошку от грязи и пробежалась глазами по изгибам ее перьев. – Я даже не заметила, что она пропала.

У нее возникла дерзкая мысль. Стоит им сейчас расстаться, и они уже не увидятся никогда. Кайсин захотелось одарить Лю чем-то, что будет напоминать ему о ней. Он не просто спас ее сегодня, но даровал новые, доселе неизвестные ощущения. Она хотела отплатить тем же.

– Бэй Лю, – припомнила девушка полное имя юноши. Ее голос прозвучал чересчур официально, и она продолжила мягче: – Раз ты не хочешь награды, прошу, прими в благодарность эту брошь. Это буревестник, символ моего рода и герб моего отца. Пусть он оберегает тебя так же, как ты оберегал меня и мою сестру.

С этими словами она вложила украшение в его ладони и отступила.

– Буревестник… – прошептал Лю. – Спасибо, госпожа.

Он больше не поднимал к ней своего взора, и девушке на миг стало обидно, что он так поступил. Однако затем подал голос Си Фенг:

– Кем были эти бандиты? Отвечайте.

Кайсин показалось, что ее телохранитель слишком суров к спасителям, и хотела возмутиться. Но Лю уже заговорил:

– Их главаря зовут Хай Зу. Он и его банда орудуют на рынке, узнают у торговцев о богатых покупателях и грабят их, если получается.

– Я найду этих мерзавцев.

– Прошу вас, господин! – вдруг воскликнул Лю. – Позвольте нам самим с ними разобраться! Никто из местных ничего не расскажет вам про Хай Зу.

– Наши дознаватели быстро развяжут им языки, – голос Си Фенга звучал угрожающе. Кайсин испугал его тон.

– Об этом я и говорю, господин, – вздохнул Лю. – Стражники перевернут полгорода, и пострадают невинные люди. Вы решите свои проблемы, накажете виновных. Но остальным придется разбирать погромы, которые оставят после себя солдаты. Так бывало много раз, не будет иначе и теперь. Позвольте нам с Малышом самим разобраться с Хай Зу. Мы либо прогоним его из города, либо приведем его к вам.

Си Фенг нахмурился и почесал подбородок. Кайсин хорошо его знала, но сейчас поняла, что недостаточно. Ей хотелось поступить правильно, но послушает ли он ее совета? Девушка решила рискнуть.

– Давай дадим им шанс, Си Фенг, – проговорила она. – Если они не справятся, тогда сделаем по-твоему.

Мужчина грозно посмотрел на подопечную и, к ее радости, кивнул.

– Так и быть. Сообщи мне, когда закончишь. – Он жестом скомандовал солдатам построиться и добавил: – Если закончишь.

– Да, господин, – поклонился Лю.

– Мы все сделаем, – добавил Жу Пень.

Осознав, что настал момент прощания, Кайсин приблизилась к Лю и, учащенно дыша, прошептала:

– Прощай, Бэй Лю.

– Прощайте, госпожа Мао Кай.

– Меня зовут Кайсин.

Лю снова поймал ее взгляд, и все звуки на мгновение пропали. Она заметила огоньки в его зрачках и чувствовала, что такие же вспыхнули и в ее собственных. Но их связь снова прервали.

– Пойдемте, моя госпожа. Ваш отец ждет нас.

Кайсин отвернулась от Лю и смиренно пошла в окружении солдат к вратам поместья. Ей отчаянно хотелось обернуться, но она понимала, что увидит лишь ночную тьму, справиться с которой уже не сможет. Он ушел. И та теплая сила, что кружилась над его плечами, исчезла.

Потрясения и впечатления долгого дня дали о себе знать.

Ей хотелось плакать.

Девушка, лежащая головой на его коленях

Лю расчесал едва зажившую рану на боку