ответа, он спрыгнул в лодку. Его прихвостни расправили парус, и вскоре судно неспешно направилось вдоль берега на восток. Лю растолкал замечтавшегося друга:

– Нам пора, Малыш. Не забудь мешок с едой.

– Я и трубочку с табачком захвачу!

Когда они выбрались по стенам из доков к рыночной площади, Жу Пень вновь заговорил:

– Они знали, что ты не отпустишь их.

– Тогда почему просто не убили? Почему сдали меня стражникам?

Жу Пень рассмеялся.

– Мы же все были еще этими, мальчишками! – Малыш растолкал группку зазевавшихся островитян на краю рынка и шмыгнул следом за Лю в темные переулки ремесленных построек. – Мы и сейчас мальчишки. А для многих из них ты, братец, был другом. Ну? Мы же все выросли в одном районе. Вместе выживали в трущобах. Вместе учились, это самое, ну, воровать. Никто из нас не был убийцей.

– Но Хай Зу все же надоумил их на предательство, – с грустью сказал Лю.

– Это да, – согласился Жу Пень. – Тебя упекли в тюрьму, а они спокойно ушли в город.

– До сих пор не понимаю, как ты смог меня вытащить оттуда, Малыш?

– Хо-хо, – воскликнул здоровяк. – Было непросто. Это стоило мне парочки выбитых зубов, трех синьяньских мохнатых поросят и бочонка рисового вина. Эх… как там те бедные скотинки. Небось съедены уже… Хорошие были свинки.

Друзья взобрались на крышу конюшни и прошли по ней вдоль береговой линии, не выпуская из виду лодку. Тихий предвечерний бриз наполнил паруса и погнал суденышко по спокойному морю к чистым водам Белой реки.

– Они хотели чего-то большего, – припомнил былое Жу Пень. – Хотели вырваться из трущоб.

– Как и мы, Малыш, – сказал Лю. – Мы тоже хотели чего-то лучшего. Но остались верны себе.

– И трущобам, – в голосе толстяка промелькнуло недовольство.

– Думаешь, зря мы тогда не поддержали их?

– Чего? – хрюкнул Жу Пень, отчего чуть не скатился по крыше. – Не-е-т, мы сделали правильно. Это они ошиблись. Сглупили они, что связались, с этими, с солеными. Про Братство рассказывают всякое.

Лю вскарабкался на балкон башни на краю набережной и прикрыл глаза ладонью от заходящего солнца. Лодка ускорилась и устремилась по Белой реке вглубь страны.

– Хай Зу уходит на восток.

– Я думал, пираты живут в море. – Озадаченный Жу Пень нахмурился и поглядел на уходящее под Императорский мост судно.

– Это вряд ли, – ухмыльнулся Лю, но мигом помрачнел. – Что бы ни затеяли Хай Зу и Братство, ничего хорошего от них не жди.

– Что скажем Си Фенгу и госпоже Мао? Они наверняка ждут вестей.

Лю достал из сумки брошку Кайсин и нежно погладил ее, представляя, что касается волос девушки. Он ощущал, как длинные и черные как смоль локоны струятся меж его пальцев. Как Кайсин что-то шепчет и смеется над его шутками. Как он вдыхает запахи дивного сада, сидя на берегу пруда, а рядом бьют хвостами карпы, оставляя после себя рябь на прозрачной водной глади. Словно в целом мире не было никого, кроме них двоих.

Только он и прекрасная девушка, лежащая головой на его коленях.

Их дом скромен, но красив, и расположился под водопадом в дивном Краю семи ветров. Здесь нет тревог и волнений. Нет зла и лишений. Белоснежные облака скрывают жилище от мира, а мудрые духи-драконы оберегают их покой, дарят умиротворение, ощущение чистоты, гармонии.

И нет никого другого.

Только он и прекрасная девушка, лежащая головой на его коленях.

– Лю? Ты меня слышишь, братец?

Юноша встрепенулся и поморгал влажными глазами. Наваждение исчезло, и перед глазами снова возник прекрасный Лоян. Прекрасный снаружи, но грязный и прогнивший внутри.

Лю понял, что ему здесь не место. Ему и Кайсин.

Он должен увидеть ее. Увидеть и рассказать обо всем, что чувствует!

– Что с едой-то делать будем? – вновь подал голос Жу Пень.

– Я… прости, я задумался. – Лю помотал головой и посмотрел на друга. – Тетушка Тана будет рада, если мы принесем все ее детишкам.

– Значится, так и сделаем. – Малыш хлопнул его по плечу и потряс мешком. – Не раскисай, братец. Ты меня тревожишь.

– Это почему? – спросил Лю.

Он подошел к краю крыши и полез вниз. Жу Пень последовал за ним. Кряхтя, он спрыгнул на выстланную камнем улицу и окликнул товарища:

– С той самой ночи ты сам не свой. Неужели ты… Ого! Да ты, братец, того! Запал на госпожу Мао?

На его громкий возглас с неободрительными взглядами обернулись несколько прохожих.

– Да тише ты, Малыш! – шикнул Лю. – Это… трудно объяснить. Я даже не знаю, с чего начать.

– Расскажешь по дороге, влюбленная ты дзюкайская мартышка. – Жу Пень в привычной манере хохотнул и поправил мешок на плече.

Тетушка Тана, как всегда, встретила своих спасителей со слезами на глазах. По обычаю, она пригласила остаться ребят на ужин, а те снова отказались и поспешили распрощаться с ней и детишками.

Женщина с чутким и добрым сердцем давала приют под своей крышей многим обездоленным сиротам. Таким, как Лю и Жу Пень. Поначалу она справлялась. Тана была опытной травницей и отличной ныряльщицей. Весной и летом она собирала целебные травы, готовила припарки и мази, которые продавала на рынке, а зимой добывала много жемчуга к югу от города. Но годы, проведенные в сырых от морского бриза предместьях столицы, стремительно брали верх. Когда Малыш окреп и стал размером с матерого кабанчика, тетушка уже с трудом ходила и лишилась возможности зарабатывать деньги. Если бы не помощь Лю и Жу, остальные дети наверняка бы просто пропали.

– Приходите в любое время, мальчики мои! – Тетушка Тана обняла их на прощанье.

Друзья с тяжелым сердцем покинули родные стены. Однако направились не в свое убежище. Лю больше не мог ждать. Он намеревался увидеть Кайсин сегодня, чего бы это ему ни стоило. Жу Пень, как бы ни пытался, не смог отговорить его от этой затеи.

– Может, все-таки дождемся утра? – воскликнул Малыш. – Отоспимся, отдохнем и пойдем.

Лю поднял красные глаза на друга. От его обреченного взгляда Малыш передернул плечами.

– Я не усну, дружище. Не усну, если не увижу ее.

Не дожидаясь ответа Жу Пеня, Лю отвернулся и быстро пошел в сторону города. Первому оставалось лишь схватиться за голову и пойти следом.

– Вот был же нормальный братец, – ворчал он, обреченно плетясь по темным улицам. – Ох-ох, творил глупости, но вот чтобы влюбиться? Ох, все, пропал, родненький, пропал…

– Я не влюбился, – шикнул через плечо Лю.

– Тогда я – дзюкайская мартышка, если ты не влюбился, дурень.

Но Лю не ответил. Он буквально несся по вечернему Лояну в надежде увидеть вновь