знакомым. Голову даю на отсечение, что в своё время Джордж немало побродил по свету в поисках приключений, и на его совести, может быть, не одна загубленная душа. Очень он походил на старого разбойника, ушедшего на покой. Ну да то не моё дело. Дикий Запад тем и отличается от любого другого места на земле, что человек здесь всегда может начать жизнь заново, с белого листа, были бы желание и возможность.

— Ну, мистер, дали вы задачку... Под это описание подходит человек двадцать. И я, кстати, тоже... Стреляли, говорите? – его рука автоматически потянулась к бутылке, но он тут же себя одёрнул. Обещал, как-никак. – Такое ружьё есть у меня, и у мистера Фримена, мэра нашего… Спенсером многие охотники пользуются. Хорошее мощное ружьё, не то, что ваш винчестер... Хотите, чтобы я нашёл этого человека?

— Нет, Виски, но поглядывай по сторонам. Если заметишь что, дай мне знать.

Я кинул ему доллар, один из трёх оставшихся, завёл Сюзанку в конюшню и хорошенько почистил. Завтра ей выступать, и я хотел, чтобы она выглядела достойно.

Глава 9

Я сходил в гостиницу, забронировал номер и направился в кабаре-бордель мадам Берты Томпсон. У меня оставался последний доллар, и я собирался потратить его с наибольшей выгодой.

Кабаре-бордель находился возле салуна Гарри Потера. Это было серое двухэтажное здание с плоской крышей и открытой верандой с фасада, одновременно играющей роль балкона, на котором девочки сушили своё бельё. Над входом висела красочная вывеска с милыми улыбающимися рожицами всё тех же девочек, глядевших на проходивших мимо мужчин с томным ожиданием в широких глазах. Названия на вывеске не было, но и без того становилось ясно, кто скрывается за резными качающимися дверьми. Время было вечернее, и двери качались не переставая.

На верхней ступеньке веранды сидел пьяный ковбой и, обнимая руками столб, о чём-то говорил сам с собой. Из разговора я понял, что ковбою очень хорошо, потому что он принимал столб за какую-то Люсинду, видимо, любимую девушку, и говорил ему какой он, в смысле Люсинда, красивый и сексуальный. Если эта неизвестная мне Люсинда действительно выглядела как столб, то я сильно сомневаюсь, что она столь сексуальна. Я вообще предпочитаю женщин высоких, крутобёдрых, а этот столб смотрелся словно высохший кактус у дороги.

Я вошёл внутрь. Длинный просторный зал оглушил меня звуками настоящего оркестра и гомоном разгулявшейся публики. На сцене выплясывал кордебалет, молоденькие официантки со сноровкой пустынных ящериц сновали между столиками, разнося клиентам пиво и виски, и жеманно улыбались в ответ на шлепки по их вихлястым задницам. Народу было много, и официантки едва успевали вертеться. В углу за баром несколько человек играли в покер, но большинство посетителей не отводило глаз от сцены, где дюже бесстыжие девки задирали ноги под озорные аккорды канкана. Выкаблучивались они весьма забористо, и мне стоило большого труда, чтобы оторвать взгляд от их чёрных кружевных чулок.

Я подошёл к бару, попросил кружку пива и принялся разглядывать переполненный зал. Женатые мужчины старались не посещать подобных заведений во избежание домашних скандалов. Я женат не был, а вот мистер Фримен, парикмахер и мэр, был. Правда, он не смотрел на девочек, а играл в карты, но сильно сомневаюсь, что жена его в это поверит. Братья мексиканцы тоже были здесь. Меня они не видели, целиком поглощённые событиями на сцене, и я не стал отвлекать их от этого занятия.

Рядом с Фрименом сидели Лу Фриско и ещё двое незнакомцев. Один был одет во всё чёрное, словно соблюдал траур. Всё в нём выражало безысходное горе, даже худощавое лицо с длинным крючковатым носом, казалось, хранит печать невосполнимой потери. Второй наоборот улыбался, без конца балагурил и, видимо, собирался прожить две жизни. Когда я подошёл к бару, Фриско тут же обратил в мою сторону взор своих хищных глаз.

— Не хотите присоединиться, Росс? – воскликнул он, криво усмехаясь. И добавил с сарказмом. – Удостойте чести, сыграйте пару партий. Буду потом хвастать, что играл в покер с самим Беном Лаки!

Я не люблю играть в карты, хотя умею. Одно время я водил дружбу с Гойко Мюллером, лучшим игроком в покер на западе. Он показал мне, как придержать нужную карту и правильно подснять колоду. Показал, как определить шулера, ибо бог шельму метит, и объяснил, когда лучше всего выходить из игры. Если карта не идёт – уходи, говорил он. Никогда не жадничай, бери мелкие банки, а при крупных сбрасывай, даже если у тебя хорошая карта. И никогда никого не обвиняй в шулерстве, если не можешь этого доказать. Гойко работал в Новом Орлеане, в Денвере, иногда шерстил богатых туристов в Миссури. Я бродил за ним как телок за мамкой, но когда его пристрелили, смылся в Вайоминг.

— Я бы с удовольствием, — ответил я, — но, к сожалению, мой кредит исчерпан.

— С кредитом, думаю, у вас проблем не возникнет, — отмахнулся Фриско. – Достаточно будет вашего слова, и мистер Каллахен, наш банкир, ссудит вам необходимую сумму, — он кивнул на человека в чёрном. – А мистер Джениш, — указал он на весельчака, — выделит дешёвый гроб, если вы вдруг не сможете расплатиться и застрелитесь. В крайнем случае, я сам заплачу за этот гроб.

Это, наверное, было шуткой, но я почему-то не засмеялся.

— Спасибо, не люблю играть в долг.

Я старался держаться вежливо. Я всегда стараюсь держаться вежливо с людьми, которые мне не нравятся, иначе, если я начинаю выпускать свою злость наружу, кто-то может умереть.

— Что ж, мистер Росс, раз кишка тонка, тогда не смею вас больше задерживать.

Давно прошли времена, когда меня можно было развести на «слабо». С тех давних пор я вырос, стал шире в плечах и уже не жаждал доказывать всему миру и каждому встречному свою состоятельность. Пусть зелёные юнцы доказывают это, пока жизнь не вобьёт в их пустые головы немного мозгов. Я уже собирался повернуться и уйти, как вдруг увидел её — белокурого ангела, которого я уже видел в компании с Фриско в ресторане. В день моего приезда.

Не буду лукавить, в тот раз она понравилась мне ничуть не меньше Ленни Макклайн. Но Ленни поразила меня своей внутренней силой, и образ ангелочка немного мерк на её фоне. Мне всегда нравились сильные женщины. Это как необъезженный жеребец: дикий, гордый, свободолюбивый. Одно удовольствие объезжать его; никогда не знаешь, чем