— Принесите, пожалуйста, немного водки, — мрачно попросилон.

Официантка, нисколько не удивившись, отправилась выполнятьзаказ. Эдгар недоуменно взглянул на друга.

— После того как я побывал в этой больнице, мне хочетсянапиться, — признался Дронго. — Ужасное зрелище!

— Представляю, — пробормотал Эдгар. — У меня тоже быламалоприятная экскурсия в городской морг.

— Что-нибудь узнал?

— Все, о чем ты говорил. Мне удалось побеседовать состорожем и одним из патологоанатомов. Они уверены, что девочка погибла отудара, а не от удушья. Но на ее шее и плечах действительно были синяки ицарапины.

— Санаева видел?

— Я с ним разговаривал. Сказал, что журналист и приехал изМосквы на процесс.

— Он тебе поверил?

— Сначала нет. Но затем я рассказал ему о тебе, о КостеХудякове, о Шалве, в общем, дал ему понять, что знаю местных жителей и у менямного друзей в Ростове. Он сразу оттаял и стал со мной гораздо откровеннее. Вобщем, ничего нового он не сказал. Только подтвердил, что девочка погибла отудара по голове, он в этом убежден. Следователь присутствовал на вскрытии и,ссылаясь на следы на шее жертвы, настоял на таком заключении.

— Санаев считает заключение сфальсифицированным?

— Нет, не считает. В акте указано, что смерть моглапроизойти от удара тяжелым предметом в висок и от последующего удушения. Или отудушения и последующего удара тяжелым предметом.

— Как это понимать? Они ведь должны указать конкретнуюпричину смерти.

— Там и указана конкретная причина. В момент удушения убийцамог нанести ей смертельный удар. Таких убийств бывает сколько угодно. Когдажертва сопротивляется.

— Девочка-подросток сопротивляется душащему ее взросломумужчине? — не поверил Дронго. — И чтобы ее убить, он наносит ей удар по голове?Этот следователь идиот или негодяй!

— Я тоже так подумал. Но заключение официально приобщено кделу. Патологоанатомы исследуют факты, а не наши эмоции. Смерть была от удара ввисок, но на шее остались отметины от пальцев убийцы. Поэтому удушье и указанокак одна из возможных причин смерти.

— Понятно. Копию акта получил?

— Нет, конечно. Кто мне ее даст? Тебе следует взять копию уадвоката.

— Если она у него еще имеется, — проворчал Дронго.

Официантка принесла бутылку водки, тарелочку с малосольнымиогурцами и два небольших стаканчика. Дронго усмехнулся:

— Пол-литра водки — это не так уж мало.

— Вы хотели меньше? На двоих? — не поверила девушка.

— Нет-нет, как раз то, что надо, — заверил ее Дронго.

Когда она отошла, он разлил водку. И залпом выпил пятьдесятграмм. Чуть поморщившись, Дронго взял малосольный огурец.

— Вот так становятся алкоголиками, — недовольно проворчалон.

Эдгар, чуть пригубивший из своего стакана, поставил его настолик почти нетронутым.

— Голиков обещал обратить внимание суда на неточность этогоакта, — сказал Дронго. — Теперь второе: куда делись деньги? Немалая сумма дляРостова — пять тысяч долларов. И почему на суд не приезжает семья Нагиева? Хочупоехать завтра в Киев, попытаюсь поговорить с женой и сыном Омара.

— Правильно, — согласился Вейдеманис, — они могли невольнооказаться причастными к убийству. Может, их шантажировали, чтобы заставить еговзять вину на себя.

— Ты ничего не узнал о семье погибших?

— Ничего. Целый день провел в морге.

— Тогда завтра с утра займись этим. Можешь рассказыватьвсем, что ты рижский журналист, собираешься написать об этом убийстве.

— Почему рижский? — не понял Эдгар.

— Прибалт, нейтральный человек. Со своим журналистом соседибудут настороже, чужому они охотнее все расскажут. Тебе даже не придетсяпритворяться латышом, — пошутил Дронго.

— Надеюсь, — проворчал Вейдеманис.

Дронго посмотрел на бутылку водки. И налил только себе.

— Раньше я себе такого не позволял, — признался он. —Знаешь, я с годами превращаюсь в меланхолика. Может, это уже возраст?

— Между прочим, я старше тебя, — напомнил Вейдеманис, — хотяи не намного. И ты мне сам говорил про своих родителей, которым под восемьдесят,а они не выглядят дряхлыми стариками. Все просто — на тебя сильно подействоваласегодняшняя встреча с Нагиевым.

— Наверное, — согласился Дронго. Он посмотрел на свойстаканчик с водкой, но пить не стал.

Официантка принесла жареную рыбу с картофелем фри. Все былодовольно вкусно. Они принялись за еду, и Дронго больше не дотронулся до своегостакана. Початая бутылка водки так и осталась стоять на столе.

Когда друзья возвращались в отель, Эдгар спросил Дронго:

— Ты еще не потерял надежды помочь этому парню?

— Я просто думаю, — ответил Дронго, — что мы обязаны сделатьдля этого все возможное.

Он не успел еще закончить фразу, когда дорогу им преградиличетверо молодых людей. Двое были ростом с Дронго, двое — чуть пониже, но все скрепкой рельефной мускулатурой.

— Поздно гуляете, папаши, — заметил один из них,красномордый, с широким, приплюснутым носом.

Дронго и Эдгар переглянулись.

— Давайте ваши баксы, — потребовал второй, короткоостриженный, лупоглазый, с редкими крупными зубами. Он был в светлой майке и вперепачканных землей джинсах.

— Ребята, — примирительно сказал Дронго, — может, разойдемсяпо-доброму? Уже поздно, мы с другом спать идем.

— Давайте баксы — и валите, — повторил лупоглазый,оглянувшись на своих товарищей. Те радостно заржали.

— Откуда вы взяли, что у нас есть доллары? — спросил Дронго.Он помнил, что в кафе они расплачивались рублями. Но это не обычное нападение.Братки ждали именно их.

— Короче, давай деньги, папаша, — сказал первый, доставаянож. Лезвие блеснуло на лунном свете.

— Ну почему вы такие дураки? — Дронго поморщился. — Нельзянападать на незнакомых людей поздней ночью. А если мы сами бандиты?Представляете, какие неприятности у вас будут?

— Бандиты, ха! — хохотнул второй. — Тоже мне «блатные».Может, вы еще «воры в законе»?

— А может, мы полицейские? — спросил Вейдеманис.

— Это нам по барабану, — сказал первый. — Выкладывайте бабкии мотайте.

Еще один из братков достал кастет.