Доминик не поехал домой. Внутри у него все клокотало от гнева. Он хотел увидеть Харриет и высказать ей все, что он о ней думает.

В миле от ворот дома Барлоу находилась небольшая таверна — злачное место, в которое Доминик никогда не заглядывал. Но сегодня вместо того, чтобы проехать мимо, он остановил своего коня, спрыгнул на землю и зашел в грязный зал. Плюхнувшись на деревянную скамейку возле окна, Фейн заказал себе бренди. Глядя ничего не видящими глазами на стопку с крепким спиртным, он задумался о постигшем его горе. Это была его самая большая утрата с тех пор, как три года назад умерла его мать. О ее кончине Доминик особенно не жалел — мать долгие годы болела, а последние месяцы сильно страдала. Так что смерть явилась для нее избавлением от мук. Но потом к нему пришло чувство одиночества. Судьба Изобель Фейн была нелегкой. Пятнадцатилетней девочкой ее насильно выдали замуж за бездетного вдовца, мужчину средних лет. Всю жизнь она боялась своего мужа, и единственной радостью для нее был сын. Доминик отца своего не только не боялся, но и не любил. Джеффри Фейн был суровым, эгоистичным человеком с тяжелым характером, сделавшим его грозой для домочадцев. Неудивительно, что врагов у него было гораздо больше, чем друзей. Любви других людей он не искал — она ему была не нужна.

Когда Изобель умерла и ее похоронили на маленьком церковном кладбище Шера, супруг носил по ней траур всего один год. После этого начал все чаще ездить в Таунтон. Доминик, скорбевший по матери, причину его поездок понял лишь тогда, когда отец, вернувшись в очередной раз из города, привез с собой невесту.

Третья по счету миссис Фейн была молодой красивой брюнеткой, почти того же возраста, что и ее пасынок. Первый раз Джеффри Фейн женился по расчету, второй — чтобы иметь наследника, и только третий, как он считал, — по большой любви. Ему казалось, что Харриет идеальная женщина, и он всячески ублажал ее. У нее было все, что она хотела, — шелка и драгоценности, новая мебель, новая карета, запряженная четверкой лошадей, на которой она могла бы отправиться за границу, слуги в расшитых золотом ливреях…

Доминик с горечью наблюдал за тем, на что расходуются семейные деньги. Любой на его месте с предубеждением отнесся бы к мачехе, но он ее просто возненавидел. Харриет, женщина своевольная и алчная, платила ему той же монетой. Она использовала любую возможность поссорить его с отцом. Вскоре далеко не лучшие отношения между ее мужем и его сыном достигли критической точки.

Поведение мачехи не представляло для Доминика никакой загадки. Он был наследником, и ребенок, если таковой у нее родится, не будет иметь прав на наследство. «Представляю, как я ей мешаю, — думал Доминик, — вышла замуж за мужчину, годящегося ей в отцы, а в случае его смерти останется ни с чем. Она пойдет на все, чтобы я лишился наследства».

Понимая это, он сдерживал горячий темперамент, унаследованный им от предков, и вот уже два года никаких серьезных столкновений между ним и отцом не возникало.

«Да, не возникало, — с горечью подумал Доминик, глядя на нависшие над горизонтом грозовые тучи, — до сегодняшнего дня. А теперь — все! Между нами проляжет пропасть. Ни одной минуты не проведу под одной крышей с этой ведьмой!»

Месяц назад он завел разговор о своей скорой женитьбе и назвал имя невесты. Мистер Фейн поначалу к браку сына отнесся благосклонно, поскольку Барлоу были людьми состоятельными и Элис, став женою Доминика, принесла бы в дом богатое приданое. Но тут вмешалась Харриет, привела один довод против женитьбы пасынка, другой, и вот теперь Элис обещана Джону Маннерингу. Мачеху не устраивало, чтобы ее пасынок женился и имел семью.

«Если Харриет хочет избавиться от меня, — думал Доминик, — что ж, пусть будет так. Даже против воли отца я сегодня же уйду из дома. Даже несмотря на то, что такой шаг будет стоить мне наследства. Будущее себе я построю своими руками».

Он был молод и силен, имел хорошую лошадь, шпагу, сумел скопить немного денег и, самое главное, имел надежного друга, советом и помощью которого мог всегда воспользоваться. Этот друг принадлежал к знатному роду и имел возможность познакомить его с очень влиятельными людьми. На первом этапе их помощь помогла бы молодому Доминику встать на ноги.

В этот черный для него день Доминик благодарил Бога за то, что Он послал ему такого друга, как Лоуренс Темплкомб. Эта дружба явилась для него полной неожиданностью. Для жителей деревни Темплкомбы были великими людьми. Сэр Лоуренс, в возрасте десяти лет ставший баронетом, был на восемь лет старше Доминика и почти всю свою жизнь провел в Лондоне. Около пяти месяцев назад он вернулся в Сомерсет, и молодой Фейн почти сразу же удостоился чести стать его другом, хотя Доминика это изрядно удивило. Очень приятно стать близким другом мужчины, который тебя гораздо старше и опытнее, ездить к нему в Шер-Плейс и принимать его в своем более скромном доме. Сэр Лоуренс много времени проводил в домике в лесу. Нередко его можно было видеть верхом на лошади рядом с каретой отъезжавшей за границу миссис Фейн.

Мачеха противилась их дружбе, но, несмотря на это, Доминик продолжал поддерживать с сэром Лоуренсом тесную связь. Он даже похвастался ею Барлоу и Маннерингам. Правда, потом пожалел об этом. Быть принятым семейством Темплкомб означало вызвать зависть у всей округи.

Теперь пришло время проверить дружбу с сэром Лоуренсом на прочность. Однако Доминик нисколько не сомневался в том, что тот его не подведет.

Молодой Фейн допил остатки бренди и дал волю своему воображению. Вот он, добившись успеха, разбогатев, пять, десять лет спустя с триумфом вернется в свой родной Шер. Тогда мистер Барлоу, возможно, пожалеет о том, что поспешил и отдал свою дочь не ему, а Джону Маннерингу.

В самом радужном настроении он вышел из таверны, сел на лошадь и поехал домой. Однако вскоре оно прошло, и Доминик погрустнел.

Поднимая клубы придорожной пыли, он въехал в Шер со стороны церкви. Ему хотелось сразу же отправиться к Темплкомбу, но тут он вспомнил, что сэр Лоуренс собирался сегодня к нему заехать и, возможно, уже ждет его.

Развернув лошадь, Доминик поскакал по деревенской улице домой. Проезжая мимо гостиницы, он увидел на крыльце ее хозяина. Тот с серьезным видом наблюдал за надвигающимися грозовыми тучами. Услышав топот копыт, он опустил глаза и уставился на Доминика.

— Сэр Лоуренс здесь проезжал? — остановив лошадь, спросил Фейн хозяина гостиницы.

— Да, сэр, — ответил тот. — Более часа назад. Он остановился, выпил вина со сквайром Маннерингом и его сыном Джоном.

Хозяин гостиницы прервался и хитро посмотрел на Доминика. Ему, как и остальным жителям деревни Шер, было известно, кто стал женихом мисс Барлоу. Увидев, как помрачнел молодой Фейн, он не стал заводить разговор о помолвке Элис и Джона.

— После того как они уехали, горничная нашла на полу письмо. Думаю, его обронил сэр Лоуренс, поскольку на нем стояло его имя. Буду весьма благодарен, если вы передадите ему это письмо.

— Хорошо, — ответил Доминик и протянул руку. — Давайте!

Взяв письмо, он взглянул на конверт и тотчас нахмурился. Некоторое время разглядывал его, потом сунул в карман и, попрощавшись с хозяином гостиницы, поскакал домой.