— Ой знаете, выбор института в восемнадцать, это вообще рулетка. — сказал Толя, — На тебя могут давить родители, общество или ты просто выбираешь по принципу «ну хоть что-то».

— На тебя давили родители? — Соня посмотрела на него.

— По-моему, да, но мне повезло, что «история» мне реально понравилась в конечном счете.

— Исследования доказали, кстати, что полноценно мозг развивается только примерно к двадцати пяти годам. — сказал Макс своим медленным поучительным голосом, — То есть, представляете, только к этому возрасту у нас начинают нормально работать некоторые когнитивные функции, связанные с "исполнительными функциями" мозга.

— Исполнительными? — переспросил Костя.

— Да, другими словами, как планировать дела и принимать важные решения, — сказал Макс.

— Офигеть! — воскликнул Рома, — А до двадцати пяти, что тогда происходит?

— А до этого времени ты живешь, как неосознанный бот. На автомате, — Толя волнообразно покачал рукой.

— Опять-таки не у всех так, это просто общие усредненные данные, — вступился Макс.

— Я точно попала в эти данные, — Соня сжала губы.

— Я… — хрипло начала Карина, а потом откашлялась, — Я тоже.

— Ну вот вам и статистика! — воодушевился Толя, — Смотрите, нас семь человек. Вернее, берем шесть, — он посмотрел на Рому. — И если…

— М-м, а почему шесть? — спросила Карина.

— Рома не учится, — сказал Макс и затем добавил, подмигнув Роме, — пока что.

Рома съежился и отвел взгляд.

Толя посмотрел на всех поверх очков, а потом проговорил:

— Так вот. Поднимите руку те, кто поступал в универ неосознанно?

Карина, Соня и Жаргал подняли руку. Толя поднял кулачок и объяснил:

— Меня считать, как ноль целых пять десятых балла. Первоначальное давление все-таки было.

— Понятно, понятно. Пятьдесят процентов это уже много, конечно, — согласился Макс.

— Ну-у…пятьдесят восемь целых тридесятых процента, скорее, — сказала Карина и, покрасневши, стала с поддельным интересом изучать бутылку в руках.

Она слишком дотошная. Слишком много думает, очень «слишком» для такой невысокой девушки. И что она получает за это? Глубокие дряблые морщины на лбу и переносице. Переносица и так неидеальных форм…

— Она не твоя сестра? — Толя прищурил глаз, обращаясь к Максу.

— Если с двадцати пяти только появляется осознанность, то получается, я только четыре года осознанно живу? — проговорила Соня, и по мере приближения к концу фразы в ее глазах засверкал страх. Потерянная, она посмотрела куда-то в сторону, словно уносясь в космос своих мыслей.

— Ага, — сказал Толя, — мозг в двадцать пять лет просыпается, осознает себя и такой: кто я, что я здесь делаю и почему работаю на этой работе?!

— Ну классно, — сказал Костя, вздохнув, — а кто-то в двадцать пять уже умирает. Прикиньте, умер, но так до конца себя и не осознал.

Макс выпучил глаза и стал медленно вертеть ими из стороны в сторону.

— Ну тут есть и плюс, наверное, так умирать проще? — развел Толя руками.

— Эмм… давайте обойдемся без смертей, — Макс кинул взгляд на Соню, которая еще где-то мысленно летала.

Костя скривил неловкую гримасу, осознавая, что он ляпнул.

— Эх…Классно было бы в двадцать пять лет ставить жизнь на паузу, — вернулась наконец Соня, — и потом следующие лет десять пробовать себя в разных сферах, а потом нажимать «плэй» и дальше уже жить осознанно и работать там, где хочется.

Кто-то вздохнул, кто-то утвердительно покачал головой.

— А ты где работаешь? — прервала тишину Карина. Она вспомнила, что знала про все профессии других участников, кроме Жаргала.

— Нигде, — он пожал плечами. — Родители мне купили квартиру. Деньги тоже посылают. Я знаю, что это стрёмно.

Мышцы на лице Жаргала напряглись, и он поджал губы.

— Ох, мне бы твою прямолинейность, — восхитился Толя.

— Ничего не стрёмно, — Брови Карины вытянулись в прямую линию, — Если есть возможность, почему бы не воспользоваться.

— Но недавно я понял, что сам хочу чем-то заниматься. — Жаргал обвел взглядом всех участников клуба.

— А учился ты где? — опять спросила Карина.

— Было онлайн-обучение по менеджменту.

— Это как просто курс?

— Нет, это прямо институт был. У меня вроде степень бакалавра.

— А почему именно онлайн? — спросил Рома.

— Ну. Как говорит моя мама, я — тугодумный асоциал, — Жаргал сгорбился, сидя на покрывале, и стал рассматривать стакан с компотом на дне, — поэтому онлайн. У меня последние классы школы тоже онлайн были.

— Серьезно, твоя мама так говорит тебе? — у Сони выпучились глаза.

— Какой ужас, — ахнула Карина.

— Ага, — Жаргал пожал плечами, — ну она права же. Я такой и есть.

— Дорогой Жаргал, — Макс наклонился в его сторону, — да ты иногда при общении ведешь себя не совсем так, как привыкли люди, но это не позволяет называть тебя так!

— Я бы назвал тебя… — Толя сжал губы в трубочку и затем добавил, — …социально-неуклюжим.

Жаргал улыбнулся.

— Как мило, — завизжала Соня.

— И на самом деле, — продолжил Толя, — твоя неуклюжесть, это классная черта! Ну кто еще скажет мне правду о том, что я с утра выгляжу, как невыспавшаяся обезьяна?!

— Он так говорил? — Карина засмеялась.

— Ага, в самом начале знакомства, — сказал Толя, — я так офигел, что запомнил это навсегда, по-моему.

Давно она так не смеялась. Хотя, возможно, она слишком утрирует, чтобы жалеть себя. Что значит давно не смеялась? Да вот недавно было, смотрела какую-то комедию. Себе-то не ври.

— М-м-м…Ты, когда не побреешься и с щетиной, то… — Макс недоговорил и склонил голову набок, хитро смотря на Толю.

— Да иди ты, — Толя шутливо толкнул его плечо.

— А меня Жаргал как-то спросил, — добавил Рома, — типа зачем я обмазал волосы маслом? — Рому насмешили свои же слова, и он скромно хихикнул, — Ну и как бы сейчас я стараюсь перед выходом на улицу всегда помыть голову.

Смешок прокатился среди собравшихся, а Жаргал, поджав губы, сказал:

— Извини.

— Не парься, чувак, ты заставил меня выглядеть лучше!

— Ну тогда я могу каждому с утра раздавать свои фирменные советы, — лицо Жаргала опять перестало выражать какие-то либо эмоции