Каждый раз во время набега на меня незаметно накатывало это чувство. Его сложно описать, потому что это почти ничто. Постепенно исчезали шум чужих голосов и звук тяжелых шагов Тодда, его неприятные скачки по паркету. Я забывала, где я и зачем я здесь оказалась. Я с головой уходила в составление списков, в классификацию и в как можно более плотную упаковку находок в коробки. «Самолетом, поездом и автомобилем», «Головокружение». «Сайнфелд» (все серии). «Новая рождественская сказка». «Истории из морга». «Фотоувеличение». «Апокалипсис сегодня». «В ожидании выдоха». «Разговор». «Секс в большом городе» (все серии). «Назад в будущее». Grand Theft Auto: Chinatown Wars. Halo 2. The Legend of Zelda: Ocarina of Time. Это был транс. Я как будто зарывалась в нору под землю, и чем глубже я копала, тем теплее становилось, и меня все больше и больше охватывало ощущение пустоты, гася все заботы и тревоги. Именно это чувство больше всего нравилось мне в том, что я делала.

Единственный звук, который мог пробиться через эту завесу, исходил от Боба. В каждом доме он обязательно водил по стенам дулом своей винтовки, старинного самозарядного карабина M1. Мы все время слышали этот скребущий звук, под нами или над нами, и всегда знали, где Боб сейчас находится. Дуло оставляло след, черную зубчатую линию на обоях с королевскими лилиями, на стенах, раскрашенных губкой, или на простых белых стенах. По комнатам распространялся аромат французской ванили. Иногда скрежет прекращался, и мы замирали в ожидании выстрела. Мы никогда не знали, в кого или во что стрелял Боб: в летучую мышь, застрявшую на чердаке, в белку, шуршавшую листьями в водосточном желобе, или просто в белый свет.

Закончив с комнатой отдыха, я поднялась в библиотеку, чтобы забрать оттуда какие-нибудь книги. В доме Гуверов библиотека располагалась на втором этаже, рядом с кухней. Странный маленький дверной проем, до того низкий, что мне пришлось пригнуться, вел в неожиданно громадную комнату. Стены были уставлены книжными шкафами. В комнате был камин, высотой мне по плечо. Высокие окна выходили на задний двор. Бордовые клетчатые шторы, до того длинные, что волочились по полу, были плотно задернуты.

Сначала я стала осматривать книги.

В основном на полках была детская литература. Только на верхней полке стояли книги для взрослых, парадные издания, которые должны были подчеркивать высокий культурный уровень владельцев дома. А именно: антология Шекспира, антология Джейн Остин, собрание сочинений Уолта Уитмена и так далее. Все они были пыльными — вряд ли их вообще когда-нибудь открывали. Все, кроме Библии, стоявшей в самом углу.

Я достала Библию. Это была Библия На Каждый День. Давным-давно, когда я только начинала работать в «Спектре», я координировала ее производство, а потом несколько переизданий. Приятно было встретить такой привет из прошлой жизни.

С книгой в руках я села в зеленое клетчатое кресло. Библия На Каждый День предназначалась, как видно из названия, для повседневного использования, но издательство «Три креста» хотело, чтобы продукт производил впечатление дорогой старинной вещи. Чтобы уложиться в бюджет, нужно было чем-то пожертвовать. Обложка была сделана из полиуретанового кожзаменителя, а не из натуральной кожи. Обрез покрашен тусклой медной краской, а не позолочен, потому что это стоило бы дороже. Ляссе сделаны из сатина, а не из шелка. Все равно большинство покупателей не видят разницы между продуктом массового производства и штучной ручной работой. Более того, далеко не всем нравились настоящие старинные Библии с их тяжелыми, остро пахнущими кожаными переплетами. Библия На Каждый День очень хорошо продавалась. Мне она всегда нравилась, может быть, потому, что это была наименее вычурная Библия из тех, которыми я занималась.

Для обложки я заказала полиуретан в итальянской фирме, которая специализировалась на искусственной коже. Она поставляла этот же материал в Forever 21 и H&M — из него делали кошельки, портмоне, обувь и другие аксессуары. Я рассчитала количество рулонов особой бумаги, которую надо было заказывать в Швейцарии. Не помню, сколько получилось, но я всегда заказывала немного больше, учитывая 5 % потерь, — бумага была такой тонкой, что ротационные печатные машины часто разрывали ее. Это были высокоскоростные, опасные механизмы, которые запросто могли оторвать человеку руку. С тех пор мне все время снились кошмары про рвущуюся бумагу. Изготовление швейцарской бумаги, тонкой и одновременно плотной, с особой текстурой, занимало месяцы, а отходы загрязняли близлежащие реки. Потом ее отправляли по морю в Гонконг, а там кто-то из гонконгского офиса доставлял рулоны через китайскую границу в ООО «Феникс, Солнце и Луна» в Шэньчжэне.

У «Феникса» ушло шесть недель на то, чтобы напечатать Библию На Каждый День, переплести ее и упаковать в специальные коробки. Начальная партия составила сто тысяч экземпляров — самый большой тираж того года. Потом готовая продукция уехала обратно в Гонконг, прошла таможню, была засунута в двенадцатиметровый транспортный контейнер и погружена на корабль. Через пятнадцать дней в море Библии прибыли в порт Лонг-Бич в Калифорнии и были перегружены в товарный состав. Где-то в центре страны контейнер поместили на грузовик и отправили на склад издательства в Техасе, а оттуда книги уже отгружали в магазины. Гуверы купили свою Библию в Barnes & Noble, или в Books-A-Million, или в магазине христианской литературы, или в христианском магазинчике на заправке, или в киоске Hallmark, или в лавке при церкви.

Открыв книгу, я увидела на обороте обложки надпись аккуратным подростковым почерком: Собственность Пейдж Мари Гувер.

Я исполнила ритуал из старых времен. Закрыв глаза, я раскрыла Библию наугад и ткнула пальцем в текст. Открыв глаза, я прочитала то место, куда указал палец.

И сказал Давид Гаду: тяжело мне очень; но пусть впаду я в руки Господа, ибо велико милосердие Его; только бы в руки человеческие не впасть мне.

В этот момент я услышала тихий звук, похожий на шуршание бумаги. Я положила книгу. Медленно встала и подошла к окнам, откуда доносился звук. Тут я заметила кое-что за шторами. Ноги в носках, желтых в красную крапинку.

Я отдернула штору.

Там была девочка лет двенадцати или тринадцати. Она читала или, скорее, изображала процесс чтения. Она переворачивала страницу, смотрела на нее, потом снова переворачивала. Книгу она держала вверх ногами. Я изогнула шею. «Трещина во времени», старое «розовое» издание. Во время чтения она жевала свои волосы, держа прядь во рту. То есть она действительно обгрызла себе почти все волосы. Именно это я и услышала — как она жует волосы и переворачивает страницы. Ковер вокруг нее был усеян рыжеватыми прядками.

Она, несомненно, была заражена. Она исхудала; бледные, невообразимо костлявые ноги все