– Чтоб тебя! Да ему не встать и через тридцать восемь минут, какие уж тут тридцать восемь секунд!

– Но как барин сумел?

– Да потому, что он бьет сильнее Молота. А ты что скажешь?

– Это еще не конец, лопни мои глаза! Ты видал, чтобы кто-нибудь так дрался? Видел его удар сбоку? Эй, вы! Сэр!

Филип обернулся.

При свете факелов толпа, придвинувшаяся ближе, увидела бледного человека, который вполне мог бы стать боксером среднего веса. Ни воротника, ни шейного платка на нем не было. С рукава батистовой сорочки пропала бриллиантовая запонка; сама сорочка была разорвана почти напополам.

А на лице его была печать, словно оставленная самим Паном, – казалось, его белое лицо светится в темноте.

– Сэр, – прохрипел один из зрителей с величайшим почтением, – как вам это удалось?

Филип посмотрел на любопытного без всякого выражения.

– Не знаю, – сказал он.

Окна по длинному фасаду дома были темные, если не считать света, пробивавшегося из-за штор в открытом эркерном окне. Дженнифер, без плаща или накидки, но приподняв юбки, чтобы не замочить их в траве, подбежала к нему.

– Надень сюртук, – сказала она. – Ты простудишься и умрешь. – Потом она развернулась к толпе. – Пожалуйста, уходите! – попросила она. – Прошу вас, пожалуйста, уходите!

Кто-то откашлялся. Из тени дома появился низенький толстячок в коричневом сюртуке и багровом жилете. Под треуголкой его круглое, румяное, довольно хитрое лицо скривилось в почтительной гримасе. Держа в руке часы с откинутой крышкой, он подошел к черте, которую каблук упавшего Мог-гса пропахал в дерне.

– Тридцать секунд! – объявил он. – У него еще восемь секунд, чтобы вернуться к борьбе. – Он посмотрел на черту в дерне и захлопнул часы. – Милорд, объявляю вас победителем.

– Филип! Прошу тебя, надень сюртук!

Полный человечек поклонился зрителям, улыбнулся им и сухо хлопнул в ладоши.

– Расходитесь! – крикнул он. – Расходитесь, добрые люди, не то караульные вас арестуют. Нет, погодите! Мне нужно два человека, чтобы вынести Моггса на улицу. Вот вам за труды. – Порывшись в кармане, он достал шиллинг и бросил его в толпу.

Пламя покачнулось. Самый высокий зритель нагнулся и поднял шиллинг, крича, что поделит его потом. В тишине множество рук проворно подхватили бесчувственного Мог-гса и потащили его прочь. Все они были голодны; некоторые почти умирали от голода; они дрались бы в пыли из-за трех полупенсов, что уж говорить о шиллинге.

Сопровождаемый стонами и проклятиями, факел скрылся за углом и исчез. Три призрачные фигуры на газоне освещала только луна.

– Господи, господи, господи! – злорадно щебетал толстый человечек. – Ну и начнут они выцарапывать друг другу глаза, я вам обещаю, когда станут делить мой шиллинг! Вот бы на что посмотреть! – Он обернулся и поклонился Дженнифер. – А теперь, милорд…

– Подождите! – сказал Филип, отдышавшись и прикладывая ко рту кровоточащие костяшки пальцев. – Мне показалось, я видел вас тут совсем недавно. Откуда…

– Действительно, я был здесь, лорд Гленарвон. Позвольте представиться: Сэмюэль Хордер, эсквайр, к вашим услугам!

– Разве вы не присутствовали при том, как полковник Торнтон…

– Ах! – вздохнул мистер Хордер, снова низко кланяясь. – Будем справедливы к полковнику Торнтону! Он желал, чтобы вас побили по всем правилам. А меня, Сэмюэля Хордера, с вашего позволения, назначили рефери.

– Но где Торнтон сейчас? Что с ним случилось?

– Ах! Он осмотрительный джентльмен, лорд Гленарвон. Уж так ему хотелось посмотреть, как вас побьют, но он справедливо рассудил, что нельзя надолго отлучаться от стола Известной Персоны. Поэтому через некоторое время он скрепя сердце ушел. У полковника Торнтона не возникло сомнений в исходе схватки. Зато я…

Услышав наконец мольбы Дженнифер, Филип поднял жилет и сюртук и с трудом надел на себя. Он огляделся в поисках воротника и шейного платка, однако их нигде не было. Тогда он обратился к Дженнифер.

– Я знал, естественно, – заявил он, – что они готовятся так или иначе побить меня. Но я ненавидел Торнтона столь сильно, что мне было все равно. И тем не менее! Мне стало немного не по себе, когда я увидел Моггса.

Мистер Хордер хихикнул, и его густые брови поползли вверх.

– Вы, разумеется, встревожились, милорд?

– Встревожился? Это еще мягко сказано! В конце концов, я со школьной скамьи ни разу не дрался по-настоящему!

Возможно, сказалось влияние лунного света, однако с мистером Хордером и с Дженнифер вдруг произошла разительная перемена.

– Лорд Гленарвон, – заявил первый, – сейчас не время для шуток!

– Какие шутки? Я говорю правду!

– Да ведь вчера я собственными глазами видел, как вы уложили чемпиона Англии в его собственном тренировочном зале!

– Что?!

– Вы не помните, милорд?

– Я… был пьян, – наобум ответил Филип. Опьянение казалось достаточно веской причиной – во всяком случае, здесь почти все и почти всегда были пьяны.

– Джексон по кличке Джентльмен, – продолжал мистер Хордер, – давал вам урок бокса. Разумеется, дрались вы в перчатках, а не голыми руками. Ему не понравилась ваша стойка и то, как вы держите руки. Вы не соглашались. Тогда Джентльмен Джексон решил проучить вас, однако преуспел не больше Моггса.

– Мистер Хордер, – вмешалась Дженнифер, – если вы позволите, я все объясню…

– Мадам, – возразил Хордер, снова низко кланяясь и снимая шляпу, – Джону Джексону всего двадцать пять лет. Его воодушевила победа над евреем Мендозой, хотя многие считают тот бой одним из самых грязных. Несмотря на все его «благородные» манеры, он может превращаться в настоящее чудовище. Так и вышло.

– И что же произошло?

– «Милорд, – говорит мистер Джексон, – не бойтесь дать сдачи: мне вы не повредите». В следующий миг он сидел на полу – заметьте, он не вырубился, но глаза у него так и выпучились. А вы… да, слегка навеселе – теперь я припоминаю! –стянули перчатки и вышли из зала, как будто действительно не знали, как вы туда попали.

– Но это невозможно! – возразил Филип.

– Лорд Гленарвон, – объявил мистер Хордер, позвякивая мелочью в карманах, – мы с вами можем заработать кучу денег, но сейчас я об этом говорить не стану.

Дженнифер снова попыталась вмешаться, и ее опять остановили.

– Джексон, – медовым голосом продолжал Хордер, – тяжелее вас фунтов на двадцать, а то и больше, и находится в прекрасной форме. Поскольку он – чемпион Англии, ему неприятно, что над ним смеются. У вас есть и другие – весьма высокопоставленные – враги. Очень скоро, лорд Гленарвон, вы окажетесь в большой беде. И когда вас постигнет несчастье, прошу вас, запомните мое имя: Сэмюэль Хордер, эсквайр. Меня всегда можно найти в пивной «Лев и ягненок» на Ву-берн-стрит, напротив Маквисс-Корт и «Друри-Лейн». Мадам, мое нижайшее почтение. Сэр, ваш покорный слуга.