— Твоя мама плавает с тобой? — Это не вписывалось в еепредставление о Дэймоне.

Он пожал плечами и улыбнулся. Это была первая его искренняяулыбка, которую она видела со дня их знакомства на берегу. Тело ее тут же нанее отреагировало.

— Это в крови. У нас в семье очень много рыбаков.

— Тогда и твой отец должен любить ходить на яхте.

Он весь напрягся, и она тут же поняла, что переступилакакую-то черту.

— Мой отец умер. Пойдем, я покажу тебе остальное.

Дэймон в смятении наблюдал за закатом солнца.

Поведение Калли не вязалось с тем, чего он от нее ожидал.Как только она взошла на борт, она тут же сняла сандалии, чтобы не портитьдерево палубы «Цирцеи». Она явно чувствовала себя на яхте как дома.

А вот грации в ее движениях явно поубавилось, они сталикакими-то скованными. В нем почти уже заговорила совесть, но он ее заглушил,подозревая, что это какой-то очередной трюк.

Теперь же яхта была пришвартована у крохотного острова.Дэймон ее уже с час не видел. Она готовила им поесть внизу.

В каюте царил полумрак. Он сбежал вниз по лестнице. Сердцеего бешено стучало. Еда может и подождать. Он шагнул вперед и чуть не упал —Калли сидела, сгорбившись, на полу в полумраке, прижавшись к стенке, обнявруками коленки.

— Калли? — хрипло сказал он.

Она никак не признала его присутствие. Только смотреласквозь него невидящим взглядом и слегка покачивалась.

Что-то было не так.

Он присел с ней рядом, коснулся ее руки. Она была ледяная.

— Калли, что случилось?

Он поднял руку. Щека у нее была холодная, и по ней теклислезы. Вот сейчас она точно не притворялась.

Тепло. Ее окружало тепло.

А ей было так холодно. С того самого момента, когда Дэймонтак спокойно заявил, что они поплывут на яхте. Пока ледяные пальцы, наконец,изо всех сил не сжали ей сердце. Калли пыталась быть сильной, заставила себявзобраться на палубу и сделать вид, что все в порядке.

В последний раз она была на яхте в четырнадцать лет,когда...

Калли сильнее прижалась к замечательному теплу, которое былоей сейчас так нужно. Если бы только она могла изгнать из памяти воспоминания.

Смутно она понимала, что этот холод появился задолго дотого, как она взошла на борт этой яхты. Он проник ей в сердце, когда Петроиспользовал ее, а потом предал. Когда Алкис держал ее в рамках пародии на брак,которая исключала нормальное человеческое общение. Она содрогнулась от боли.Боли потерь и предательства. Она так долго держала эту боль глубоко внутри.

— Ты в безопасности. Все в порядке. — Эти слова пробилисьсквозь туман ее страданий.

В безопасности. Как это чудесно! Тепло усилилось, стало ееобнимать. Она с благодарностью в него окунулась. Легкие ритмичные движениясловно укачивали ее тело. Постепенно мышцы ее расслабились, а на местосильнейшего напряжения пришла тупая боль. Она так устала.

Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что чья-торука гладит ее по спине. А под самым ухом ее мерно бьется сердце.

Дэймон.

С огромным трудом Калли попыталась осознать, что происходитвокруг. Он держал ее в объятиях, и, к ужасу своему, она поняла вдруг, чтоникогда не захочет покидать эти объятия.

У Калли перехватило дыхание. Наверное, он нашел ее там, гдесилы ее оставили. Ей нужно было перевести дух. С ней никогда раньше такого небыло. При мысли о том, что он нашел ее в таком состоянии, сердце у нее бешенозастучало.

— Калли? — Рука замерла у нее на спине, потом он снова сталее гладить, успокаивая.

Она на секунду задумалась, может, притвориться, что онаничего не слышала. Но она не могла показаться такой трусихой.

— Да? — напряженно прошептала она.

Вдруг по его телу прошла легкая дрожь, она услышала, как онвыдохнул. Интересно, от облегчения или раздражения?

Наверное, он пришел, ожидая, что она подарит ему свое тело.

Калли ужаснулась этой мысли. Она еще не готова.

— Что случилось? — голос его прозвучал на удивление мягко.

Калли нехотя открыла глаза. Они были в хозяйской каюте.

У нее перехватило дыхание, и она резко отстранилась.

Его кровать. Его любовница. Его удовольствие.

За этим он пришел, чтобы по-настоящему завершить их сделку.

Несмотря на всю свою решимость выполнить обещанное, Каллипретила мысль о хладнокровном совокуплении, которого он потребовал вчеравечером.

— Ничего не случилось, — услышала она свой голос словноиздалека.

— Ты всегда садишься на пол, чтобы всплакнуть от души, да?Что такое, Калли? Что случилось?

Он обхватил рукой ей подбородок и большим пальцем стер слезыс ее щеки. При этом в его жесте не было ничего сексуального, он просто...пытался ее утешить.

— Только не засыпай.

— Я совсем не хочу спать. Я не знаю, что со мной такое. —Она сама испугалась дрожи в голосе и попыталась встать.

Он без особых усилий ее удержал.

— Ты поранилась?

— Нет. Ничего такого. Я просто...

— Что просто? Тебе придется мне сказать. Я никуда не уйду,пока не узнаю правду.

Губы Калли изогнулись в усмешке. Как будто ему есть дело доправды. Он предпочитает собственное искаженное представление о людях.

— Я... не люблю яхты.

— У тебя морская болезнь?

Она покачала головой:

— Значит, дело в другом.

— В детстве я часто выходила в море.

— А потом?

Она тяжело вздохнула, понимая, что ей придется сказать.

— Мои родители погибли на яхте в шторм к северу от Сиднея.Они поспешили на помощь другой яхте. И обе они затонули. Никто не выжил.

— Сколько тебе было лет?

— Четырнадцать.

Так много времени прошло, а она помнила все, как сейчас.Может, ей бы не было так больно, если бы она смогла попрощаться с родителями.Но дядя увез ее в Грецию, заявив, что на похоронах она только еще больше расстроится.

— Мне жаль, — искренне сказал он.

Калли повернулась и посмотрела ему в глаза.