— Доджер, я даже не была уверена, собираюсь ли его сохранить.

Если слова могли нанести физический удар, то мои только что сделали это.

— Ты не была уверена, оставлять ли его? А в какой-нибудь момент своей тошноты в одиночестве, ты не подумала, что возможно в этом решении я должен был принять участие?

Я не собиралась отвечать ему. Он и так уже всё понял.

Он потёр руками лицо и поднялся на ноги. Он стоял ко мне спиной, когда произнёс:

— Невероятно. Ты серьезно собиралась сделать это, не узнав, что я думаю по этому поводу?

— Это — моё тело, — тихонько прошептала я, но он меня услышал.

Доджер резко развернулся. Огонь разгорелся в его голубых глазах, и он был готов разорвать меня на куски.

— Это, может быть, и твоё грёбаное тело, Мейси, но это — мой ребенок. Боже! Когда ты успела вступить в ряды движения за равноправие женщин, что выкидываешь подобное дерьмо? Это, — он показал на мой живот, — мы сделали вместе. Не только ты одна принимала в этом участие. И к какому выводу ты пришла после всех своих размышлений? Потому что я понял одну вещь, и она слишком очевидна. Ты пришла сюда не предложить мне выбор. Так что, прошу, не делай мне никаких одолжений, позволяя думать, что он у меня был.

Я почувствовала небольшое облегчение, увидев хоть какие-то эмоции. Именно это я себе и представляла. Крики. Я могла реагировать на крики. Меня сейчас мало заботило то, насколько в данный момент он был прав.

— Да, я взвесила все за и против. Я много думала, изучала и решила, оставить ребенка. — Его плечи опустились. Мне стало интересно: слышат ли посетители зала наши вопли. — Это не самое лучшее событие в моей жизни, и я, конечно же, не думала, что все так обернётся. Но теперь, полагаю, пришло время перемен.

Он сделал шаг в мою сторону и саркастически рассмеялся.

— Ребёнок — это не новая прическа или новенькая пара сапог, модная в этом сезоне. И, если он тебе не понравится, или если не впишется в твой повседневный образ жизни — ты не сможешь избавиться от него.

Я подошла прямо к нему, держа свою голову высоко поднятой. Он вывел меня из себя.

— В какой момент нашего разговора, ты решил, что у меня на лбу написано «идиотка»? В отличие от тебя, у меня было время обо всём подумать. Знаю, что я сама еще как ребенок, живущий со своими родителями. Знаю, что меня ждет смена подгузников и бессонные ночи. И то, что мои отпадные сиськи обвиснут, когда я перестану кормить грудью. Знаю, что буду просто челноком для маленького человечка, доставляя его на уроки балета или бейсбол. Я понимаю, что больше не смогу думать только о себе, и что мои желания, больше не на первом месте, — ну вот, теперь я определённо плакала. — Еще я прекрасно понимаю, что ввязываюсь в это абсолютно одна, и что в процессе я должна буду всему научиться. Моя жизнь изменится, но я самостоятельно делаю этот выбор. Если ты хоть на секунду подумал, что я не вижу полную картину, и что рассматриваю ребёнка как одноразовую безделушку, просто потому что он не вписывается в общий уклад моей жизни — то можешь пойти куда подальше.

Так же быстро, как я прекратила говорить, Доджер притянул меня к себе. Он обернул свои длинные руки вокруг меня и крепко обнял. Мои влажные щёки потерлись об материал его футболки, оставляя влажный след. Его запах успокаивал, и я уткнулась носом в изгиб его шеи. Я хотела остаться здесь. Прямо здесь, где мой мир не ощущался так, словно разрушился на глазах. Доджер смог собрать все кусочки воедино. Когда я вдохнула его запах, то вспомнила о доме. Не потому, что он напоминал мне о детстве, а потому что являлся моим утешением. Забудем о просмотре «Нетфликс» и сексе. А я хотела этого, и тёплое шоколадное печенье с молоком в кресле-качалке на веранде.

— Тише, Мейс. Всё хорошо, — нашептывал он мне на ухо. — Ты не одна. Я с тобой, и мы сделаем это вместе.

Я неохотно подняла свою голову.

— Но я одна, Доджер.

Его руки переместились от моей талии к щекам. Он обхватил моё лицо и большими пальцами начал вытирать слёзы.

— Нет. Я позволил тебе пойти своим путём, когда ты сказала, что хочешь расстаться. Но я всегда оставался твоим, Мейси. Не существует ни одной грёбанной вещи, которую ты можешь произнести, чтобы прогнать меня. Ни тогда, и, естественно, ни сейчас. Я просто ждал, когда ты поймёшь то, что мне всегда было известно.

И что же ему всегда было известно?

— Я не рад тому, что ты решила так долго хранить в тайне от меня беременность. Я понимаю, ты была напугана. Но с этого момента, я хочу, чтобы ты знала — все решения больше не только твои. Теперь это непосредственно касается и меня тоже. Мы всё делаем вместе, и ты — не одна.

— Это не означает, что мы вместе, Доджер.

Он выдавил улыбку.

— Нет, конечно же, нет.

— Я серьёзно.

Целуя меня в макушку, он произнёс:

— Меньшего я и не ожидал.

— Ты имел ввиду — большего.

— Семантика.

Ублюдок.

— Хм, посмотрим. Я знаю, каким настойчивый ты можешь быть, — я выскользнула из его объятий и предоставила себе такое необходимое пространство. — Так что мы теперь будем делать?

— Думаю, тебе надо записаться к врачу. Еще мы должны поговорить с моими родителями.

Я уставилась на него.

— Мы?

— Да, мы.

Я потёрла ладонью лоб.

— Боже, Доджер, разве ты не можешь просто сообщить им новости посередине разговора во время обеда или что-то типа того? Почему я должна быть там?

Он выглядел озадаченным.

— Почему ты не хочешь быть рядом?

— Доджер, это не было предложением руки и сердца, чёрт возьми! Ты обрюхатил меня во время свадьбы своего брата. Мы даже не вместе. Как я вообще смогу поддержать разговор? Простите мистер и миссис Брукс, но я воспользовалась вашим маленьким мальчиком. Поздравляю, ваш первый внук будет незаконнорожденным. Ох, нет. Это даже отдаленно не кажется мне привлекательным. На самом деле, твоя мать — возненавидит меня.

Он засмеялся.

— Ты драматизируешь. Конечно они были бы счастливы, если бы мы были женаты и ждали ребенка. Но, такова жизнь. Ну и что, что всё произошло именно так?

— Ну и что?

— Мейси, я никак не пойму из-за чего столько шума. Тебе не кажется,