— Так, самую малость, — пробурчал Коваленко. — Благодарю вас. Сколько я вам должен?

Свиридов чуть презрительно улыбнулся одними уголками губ и ответил:

— Как вам будет угодно.

Коваленко посмотрел на жену и сказал:

— Тебе пора, Анечка. Ты выглядишь усталой. Свиридов отвезет тебя на дачу.

«Дача» — так заштатно Коваленко называл тот дворец, чье пышное описание уже помещалось выше.

— А ты?

— Я останусь в Москве. Вероятно, у меня будет очередная бессонная ночь.

Аня вперила в мужа беспокойный взгляд широко распахнутых глаз, а потом тихо пробормотала:

— Ты уверен, что вот так.., хочешь остаться один.., без меня?

Коваленко положил руку на ее обнаженное плечо и произнес, глядя на Владимира:

— Вези ее домой, Свиридов. Она что-то совсем пьяная. С вами поедут мои люди.

Аня пыталась слабо протестовать, но Коваленко не стал ее слушать, только легко коснулся губами ее бледной щеки и легонько подтолкнул к Свиридову.

* * *

Не успел Владимир только посадить Аню в «Мерседес», на котором они подъехали к ночному клубу, и сам плюхнуться в удобное кресло, как зазвонил телефон.

— Кого еще там, черррт?.. — сонно пробормотала Аня, уже начавшая клевать носом от стрессовой и алкогольной передозировки.

— Вероятно, меня, — сказал Свиридов, — потому как номер мой. Да, я слушаю.

— У меня все по-олный пинцет, дружо-ок, — кокетливо растягивая гласные, лениво зазвучал не очень вразумительно дрожащий с артикуляцией, то бишь внятным проговариванием звуков, женский голос. Вероятно, его обладательница была изрядно выпивши. — Во-о-от. Так что пресечемся завтра вечером. Выбралась нормально. Во-от так... Вася.., то есть Володя.

— Вот и превосходно, — ответил Свиридов, — звони. У меня тоже вроде все гладко. Угу.

На том конце трубки что-то булькнуло, посыпались беспорядочные какофонические звуки, а потом другой женский голос, заплетаясь, пролепетал:

— Ва-а-алодя, а вы бландин-нь или брюн...

— Вован, одолжи сто баксов! — ворвался громыхающий мужской голос, а еще один, приглушенный расстоянием, разделявшим потенциального абонента и трубку, пропел мерзким козлетоном: «Сто тугриков на рулон туалетной бумаги бедному монгольскому засранцу!».

Свиридов, едва сдерживая улыбку, покачал головой и разъединился.

Аня, которая слышала обрывки этого телефонного безобразия, подняла голову и спросила:

— Кто это был?

— Да так, — весело ответил Владимир, — знакомые.

* * *

— Сто тугриков, говоришь? — с напускной свирепостью спросил Фокин, глядя на группу веселой молодежи, высыпавшей из громыхающего зала одной из престижных московских дискотек. — Ета шта-а-а еще такое?

— Монгольская валюта, — ответила высокая шатенка с короткой стрижкой, которая только что разговаривала по телефону со Свиридовым. — А теперь отвечай, мужик: с кем это мы говорили?

— С моим другом. Кстати, он брюнет, — повернулся Афанасий к той из девушек, которая интересовалась цветом волос Свиридова.

— А какая корысть нам от твоего друга? Вот ты — это да. — Шатенка шагнула к Фокину, ее тут же занесло вправо — очевидно, она испытывала определенные проблемы с сохранением равновесия. — Мне всегда нравились крупные мужчины. М-м-м.., и ты думаешь, что вот так поговорил на халяву.., да еще нас, как шпионов, черт те.., и теперь смыться?

— А что? — смеясь, спросил Фокин.

— Пошли с нами!

— Подрывать здоровый образ жизни и бесчинствовать безобразия? — Фокин довольно ухмыльнулся и обвел взглядом обступивших его молодых людей — двух парней и четырех девушек — возрастом примерно от двадцати до двадцати четырех лет. А почему бы нет, подумал Афанасий и выхватил из кармана пачку стодолларовых купюр — аванс щедрого работодателя.

— О-о-о, круто!! — Молодым людям явно понравился широкий жест нового знакомого, который вынырнул на них из темноты и, увидев в их руках «мобильник», попросил позвонить и сказать несколько слов другу.

— Меня зовут Тата, — на полном синусоидальном ходу к ярко освещенным дверям дискотеки заплетающимся языком сообщила ему девушка, которая говорила со Свиридовым. — А ты к-как?

— Афанасий. А Тата — это вообще что за имя? Вождь могучего индейского племени педикулезов Акуна Матата?

Громкий смех друзей девушки был ответом на эту сомнительную остроту.

— Да я понял, — примирительно добавил Фокин, — приятно познакомиться, Наташа.

...И не один из находящихся на этой ночной дискотеке никогда не распознал бы в этом весело улыбающемся молодом и красивом, сполна наслаждающимся жизнью человеке суперкиллера, который всего полчаса назад двумя выстрелами из автоматической винтовки уложил одного из богатейших людей столицы, а потом недрогнувшей рукой убил подручного своего коварного заказчика. Подручного, который должен был убрать исполнителя столь дерзкого и дорогостоящего заказа.

Его, Афанасия Фокина.

Свиридов спокойно и без эксцессов довел автомобиль с мирно спящей Аней до виллы Коваленко и, просигналив охранникам, чтобы те открыли ворота и впустили их во внутренний двор, подъехал прямо к парадной лестнице.

Он не стал будить Аню, а просто легко поднял ее на руки и понес по ступенькам. Сидевший в вестибюле охранник взглянул на него с плохо скрытым недоумением, но, увидев, что хозяйка виллы просто крепко спит и, очевидно, не без влияния алкоголя и прочих паров ментола и эвкалипта, успокоился.

Он донес ее до первой же спальни и аккуратно уложил на широкий низкий диван. Потом прикрыл пледом и, присев на самый край дивана, задумчиво посмотрел на ее бледное лицо и чуть шевелящиеся губы, даже сейчас чувственные и манящие. Глупо. Глупо сидеть здесь и рвать нервы, тем более что нет ничего более бессмысленного, чем это ночное просиживание в позе ополоумевшего от любовной чесотки Ромео.

Он наклонился над ней, чтобы в последний раз проверить, удобно ли ей лежать и плотно ли она укутана пледом, как вдруг ее руки обвились вокруг его шеи и властно притянули к себе. Он не сопротивлялся. Куда легче противостоять медвежьей хватке чемпиона мира по греко-римской борьбе в супертяжелом весе Александру Карелину, с которым Владимир был знаком лично и даже провел пару спаррингов.

Карелину, разумеется, он проиграл, но еще легче он проиграл этим тонким нежным рукам, которые прижали его к себе, и губы Ани едва слышно прошептали:

— Почему ты обманул меня, когда сказал, что не видел того человека?

Владимир чуть приподнялся и посмотрел на потухшее лицо Ани с полуприкрытыми темными глазами.