бессонница. Начиная с понедельника и до самой пятницы в общей сложности ей не удалось поспать и двадцати часов. Поначалу она пыталась применить хитроумную медитативную практику, о которой вычитала в местной газете. Суть снотворного упражнения состояла в «максимальной релаксации, достигаемой созданием в воображении приятной альтернативной реальности». Стиснув зубы и покрывшись испариной, Нина Федоровна изо-всех сил представляла, как ее тучное тело легко порхает среди мягких белоснежных облаков. Но в самый ответственный момент, когда обещанная релаксация, казалось, уже была очень близко, в голове вдруг начинал методично бубнить голос актера Леонова: «Я — тучка, тучка, тучка. Я вовсе не медведь…».

Основной причиной досадного расстройства Нина Федоровна считала полкилограмма отборного сала, привезенного ее сестрой из Винницы. Продукт отличался отменным качеством и обладал такой притягательностью, что исчез из холодильника так быстро, как капли слепого дождя высыхают на стальной крыше.

Тем не менее, сало было лишь ложкой меда в бочке дегтя, которую судьба преподнесла Нине Федоровне в ту злополучную неделю.

Все началось в понедельник, когда ранним утром позвонила подруга Люся:

— Хеллоу! — триумфально прогремел прокуренный голос на другом конце провода.

— Чего? — не поняла Нина.

— Хеллоу, говорю, ликбез!

— Что за буржуазные выходки, Люсинда?

— Ты сейчас сидишь, старая злюка? Если нет, то отыщи скорее табурет покрепче.

— Да что у тебя стряслось?

Люся выдержала коварную паузу.

— Помнишь, я говорила, что зарегистрировалась в одном брачном агентстве?

— Помню. Ты каждый день об этом говоришь, Люся.

— Так вот, вчера вечером они позвонили! Мною заинтересовался один почтенный англичанин. Зовут Джеймс. Бизнесмен, пятьдесят пять лет.

— А ты ему зачем? Для опытов?

— Очень смешно! В эту субботу он приедет со мной знакомиться. Ну, правда, не только со мной…, — Люся замешкалась, — но я не сомневаюсь, что он выберет именно меня.

— Да уж, какие тут сомнения?!

— Опять язвишь?

— Нисколько. Ты хоть и просроченная слегка, а еще ого-го. Волосы у тебя красивые, и глаза, и ноги, и жопа.

— И душа.

— И душа, — согласилась Нина.

Еще не меньше часа Люся рассказывала о замечательных перспективах, которые, увитые розовыми ленточками, ждали ее в лондонском аэропорту и ненавязчиво помахивали табличкой «Миссис Люси Джеймс». Сама Нина Федоровна ни разу не бывала дальше родины сала, которым объелась накануне, и потому потенциальная эмиграция близкой подруги задела ее до глубины души.

К утру вторника, когда она уже практически смирилась с тем, что кому-то везет, а кому-то — нет, по телевизору объявили прискорбнейшее известие: любимый актер Нины Федоровны, который еще недавно стремительно шел на поправку после болезни, скоропостижно скончался, до «поправки» так и не добравшись.

В среду после изнурительного рабочего дня в статуправлении Нина решила снять стресс обновкой. В одном из стоковых магазинов она приобрела черную кофточку с белыми стразами и знойным декольте. Обновка исключительно шла Нине, и уже дома, вертясь перед зеркалом в целях душевной терапии, она с ужасом обнаружила, что на груди не хватает доброй половины страз. Досадный брак создавал впечатление странной асимметрии: одна грудь казалась размера на два больше другой. Решив исправить положение, Нина Федоровна начала отковыривать остальные камешки и проделала сквозную дырку, в которую запросто пролазил указательный палец. Угрюмо глядя на смертельно раненый предмет гардероба, она думала о том, что эта кофточка — точно сама жизнь. Вначале она радует свежестью и новизной, а потом что-то (или кто-то) из нее исчезает. То, что осталось, больше не приносит удовольствия, но если отринуть и это последнее — вовсе останется дырка. Сиди, просовывай пальцы в отверстие и крути дули. Вот и все! В унисон со своими мыслями Нина Федоровна скрутила кукиш и показала собственному отражению в зеркале.

Утро четверга вновь принесло неприятные известия. Мелкие и крупные предприниматели страны без объявления войны одновременно подняли цены на гречку. Теперь один килограмм питательного продукта стоил столько, будто его производили вовсе не из гречихи, а из смуглых темноволосых греков, которых импортировали по чрезвычайно высокой цене.

Пятница стала апогеем бедоносной недели. Вечером Нина Федоровна принялась купать своего песика Крузика. Свое весьма нетрадиционное имя скотч-терьер полукровка получил вовсе не от персонажа незабвенного телесериала «Санта Барбара». Полное его имя звучало гордо — Крузенштерн. С самого младенчества он был бородат, а не совсем чистую породу компенсировал врожденной чистоплотностью и любовью к водным процедурам. После плавания в наполненной до краев ванной, коротколапый адмирал решил самостоятельно сойти на берег и со всего размаха пришвартовался на кафельном полу. Когда вызванный на дом ветеринар накладывал лангету, Круз тихонько попискивал, виновато глядя в глаза хозяйке. А впереди была еще одна бессонная ночь.

Лицо, глянувшее на Нину Федоровну из старенького трельяжа поздним субботним утром, могло бы иметь ошеломляющий успех в комнате страха какого-нибудь парка развлечений. В голове Нины Федоровны опять возник образ свинки, злополучным салом которой она объелась неделю назад. Должно быть, несчастный хряк, лежа на смертном одре, выглядел примерно так же, как она сейчас. Нина с раздражением потыкала указательным пальцем в отекшие скулы и произнесла вслух:

— Хрю. Хрю-хрю.

С трудом добравшись до кровати, где под одеялом отдыхал Крузик, она снова собралась лечь, как вдруг в прихожей раздался звонок. Бесхвостый адмирал ленно поднял голову и тявкнул что-то вроде: «Кого это принесло в такую рань?»

— И не говори! — согласилась Нина с многозначительным «тяв». — Не переживай, Крузенштерн. Это ненадолго. Сейчас открою, они испугаются и убегут.

У новоприбывшего, однако, оказались крепкие нервы. Он вовсе не бросился бежать, когда взлохмаченная голова хозяйки выглянула из-за двери. Напротив, мужчина приветливо улыбался, придерживая одной рукой громадный пакет, стоявший у его ног.

— Доброе утро! Прошу простить меня за вторжение. По-видимому, я разбудил спящую красавицу.

Нина Федоровна удивленно хмыкнула и полностью раскрыла дверь.

— Не разбудили. Красавица, — после этого слова Нина Федоровна сделала паузу и почесала затылок, изобразив на лице ироническую улыбку, — уже неделю почти не спит. Чем обязана?

— Вы, наверное, видели меня здесь. Я — Владимир, ваш новый сосед. Живу в двухкомнатной, через стенку от вас. Так вот, сегодня утром я уходил на рынок, захлопнул дверь и только потом обнаружил, что забыл ключи на столике в коридоре.

— Досадно. У меня квартира хоть однокомнатная, но на кухне есть удобная тахта. Холодильник купите отдельный, — пошутила Нина Федоровна.

— Действительно? Так это я очень удачно забыл ключи! — сосед тихо засмеялся, весело сверкая глазами и застенчиво прикрывая рот рукой.

«Интеллигент», — подумала Нина.

— Полагаю, вы хотите проявить акробатические способности и перелезть на свой балкон?

— Боюсь, другого выхода у меня нет.

— Ну что ж, пойдемте, подстрахую.

Владимир въехал