Действительно, на неделе, предшествовавшей Рождеству 1939 года, президент объявил о восстановлении отношений в личной телеграмме, в которой он называл папу своим «давним добрым другом»4.

Так и было. Папа Пий XII и Рузвельт сильно сдружились в 1936 году, в ходе пастырского визита Пачелли, тогда кардинала и государственного секретаря, в Америку.

Они сразу нашли общий язык и заложили основы стратегической и личной дружбы, которая продолжилась и после избрания Пачелли понтификом. Во время торжеств по случаю интронизации Пачелли сблизился и с другим американским политиком – Джозефом П. Кеннеди, отцом Джона и Роберта Кеннеди, тогда занимавшим должность американского посла в Великобритании: «Присутствие г-на Кеннеди позволило подчеркнуть тесные дружеские связи, которые всегда существовали между нашим правительством и Святым Престолом».

Рузвельт и Пачелли регулярно переписывались. После войны их письма были опубликованы в мемуарах Майрона Тейлора5.

Их переписка свидетельствует не только об искренней взаимной симпатии, но и о том, что оба прекрасно осознавали исключительную историческую ответственность друг друга. Ясно читается огромное желание морально поддерживать друг друга и при этом работать для достижения общей цели – защиты цивилизации от варварства.

Эта дружба представляется тем более неожиданной, что один из них возглавлял католическую Церковь, а другой был протестантским лидером «свободного мира». Но именно их близость помогает понять, почему Рузвельт выбрал Тейлора на непростую должность посланника в Ватикане.

Тейлор был не только старым другом президента, но и могущественным промышленником, сначала президентом, а затем генеральным директором US Steel Corporation. Его назначение для президента было исключительно личным решением, которое встретило сильное сопротивление как в правительстве, так и в американских СМИ. На том берегу Атлантики Ватикан не любили, особенно представители мощного протестантского лобби, о чем сообщали и апостольский нунций6, и пресса фашистской Италии, например газета «Мессаджеро», которая вышла с заголовком «Американские протестанты выступают против возобновления отношений с Ватиканом»7.

Сегодня Исторический архив Государственного секретариата раскрывает новые детали, касающиеся невероятной дружбы между американским президентом и папой. Кроме того, они показывают, что внутри администрации и в США, и в Ватикане – особенно в Бюро – их совместные шаги приветствовались не всеми. В стенах Апостольского дворца их тесные отношения рассматривались как угроза для политической беспристрастности Ватикана. Некоторые боялись, что американские власти воспользуются ими для того, чтобы навязать Святому Престолу свою позицию.

Опубликованная переписка показывает, что Рузвельт лично разделял желание папы, чтобы Соединенные Штаты принимали больше беженцев, но был вынужден отступить, поскольку отдельные представители его администрации противились увеличению квот.

Вот что заявил Майрон Тейлор Национальному католическому совету по социальной помощи8 на борту судна, на котором он плыл в Рим:

«Президент Рузвельт попросил меня отправиться в Италию как его личного представителя при папе Пие XII, который согласился меня принять в этом качестве.

Мы рассмотрим все возможности, которые откроются перед представителем, с тем чтобы выполнить стремление Соединенных Штатов и лично президента к восстановлению мира на основе свободы и независимости всех народов. Не только живая заинтересованность, которую выразил Его Святейшество во всех шагах на пути к этой цели, но и его заявления от имени страдающего человечества, вне зависимости от расы или религии, позволяют нам надеяться, что координация наших усилий послужит осуществлению этих полезных задач.

Настал важный, переломный в истории мира момент, и я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы положить конец дальнейшим страданиям».

Для только что назначенного дипломата было очевидным, о чем говорил Пий XII, выступая «с заявлениями от имени страдающего человечества, вне зависимости от расы или религии». Проще говоря, по мнению Тейлора, не могло быть сомнений в том, что папа имел в виду все народы, попавшие в беду, прежде всего евреев. Тот факт, что американское правительство «намерено» сделать все, «чтобы положить конец дальнейшим страданиям», показывает, что оно видело в сотрудничестве с Ватиканом наилучший инструмент для достижения этой цели.

Действительно, если бы у президента США или его администрации возникли малейшие подозрения в том, что Пий XII испытывает симпатии к Гитлеру или к нацистской идеологии, они бы никогда не пошли на установление дипломатических отношений с ним. Тем, кто в наши дни верит в мифы и критику в адрес Пия XII, стоит над этим задуматься. Но даже если не брать в расчет дружбу между папой и президентом, оттепель в двусторонних отношениях началась намного раньше.

Это дипломатическое потепление напоминает события 1914 года, когда британское правительство впервые за несколько столетий направило своего дипломатического представителя в Ватикан. Пачелли в то время был «министром иностранных дел» Святого Престола. До Второй мировой войны было предпринято по меньшей мере две попытки наладить диалог между Ватиканом и Соединенными Штатами, но каждый раз переговоры заканчивались безрезультатно. По мнению Кристины Росси, причиной тому могли быть особенности «американского менталитета, который не был расположен признавать Ватикан вследствие присущих ему сильных антикатолических предубеждений»9.

Однако и в рядах католической Церкви многие в те годы считали протестантов еретиками и полагали, что папа действует слишком решительно. Их раздражало все, в том числе и титул Тейлора, который именовался «личным специальным посланником», а не «государственным послом», как того требуют дипломатические нормы.

В Историческом архиве Государственного секретариата хранится немало оригиналов писем Рузвельта Пию XII (а также машинописных распечаток и фотокопий). Особое внимание обращает на себя одно письмо, которое Рузвельт написал присущим ему изысканным слогом через несколько часов после утверждения Тейлора в новой должности:

«Я поручаю эту особую миссию г-ну Тейлору, моему старому другу, которому я всецело доверяю. Его гуманитарная деятельность в пользу тех, кто лишился крова из-за политических столкновений, хорошо известна Вашему Святейшеству.

Я рад тому, что у нас появится канал общения, по которому мы сможем обмениваться идеями в интересах достижения согласия между народами мира.

Я прошу г-на Тейлора передать мои сердечные приветствия Вам, моему давнему доброму другу, и мои искренние надежды на то, что общие религиозные и гуманистические идеалы смогут объединиться в деле установления длительного мира на основе свободы и надежды на жизнь и целостность для всех народов, опекаемых Господом.

С уважением, Ваш друг

[Подпись] Франклин Д. Рузвельт»10.

Это письмо отличает то, что, будучи двумя мировыми лидерами, здесь они общались просто, как два человека, которые испытывают глубокое и искреннее уважение друг к другу. Письмо словно служило продолжением их личных встреч и бесед.

Если же учесть их положение, нельзя не удивиться, что оба они смогли перешагнуть через теоретические и догматические устои своих религиозных убеждений, чтобы найти почву для сближения. Для обоих Бог был источником человеческой жизни и целостности. Сегодня эта мысль не кажется такой уж уникальной, однако в 30–40-х годах ХХ века она была довольно радикальной и для протестантов, и для католиков.

Эти письма раскрывают Пия XII с неизвестной стороны и показывают, насколько глубоким было его понимание экуменизма. На мой взгляд, именно оно проложило