— Ох. Извините, — пробормотала она, делая попытку встать.

Платье было слишком тесным, ноги затекли и отказывались ее держать. Рука Кита подхватила ее под локоть, когда она опасно зашаталась на высоких каблуках.

— Ты в порядке?

Софи кивнула, лишившись дара речи из-за комка в горле. Ей вдруг захотелось броситься Киту на шею и по-детски выплакать слишком сильные для нее эмоции. Желание показалось ей странным: она не помнила, чтобы плакала в детстве, и сейчас явно неподходящее время, чтобы обзаводиться такой привычкой. А Кит Фицрой, полчаса назад приказавший ей убираться вон, вряд ли годился в утешители.

Она выпрямилась и отступила от него как раз в тот момент, когда в зал вбежал Джаспер.

— Соф? Что тут проис…

Он осекся, с ужасом глядя на санитаров, которые укладывали его отца на каталку. Софи бросилась к нему, крепко обняла:

— Все хорошо, милый, он жив, он дышит. В больнице о нем позаботятся.

Джаспер на мгновение прильнул к девушке, с каждым всхлипом обдавая ее запахом спиртного.

— Софи, слава богу, что ты оказалась здесь сегодня вечером. — Он кое-как расправил дрожащие плечи, вытер мокрые глаза. — Я должен ехать в больницу. С мамой.

Софи кивнула.

— Боюсь, в вертолете есть место только для одного пассажира, — сказала врач. — Остальным членам семьи придется подъехать к нам на машине.

Лицо Джаспера отразило панику — видимо, он прикинул, насколько содержание алкоголя в его крови превышает установленную для водителей норму.

— Я не могу…

— Я могу. — Кит шагнул вперед. — Пусть Татьяна летит на вертолете, тебя я довезу. — Он посмотрел на Софи. — Ты едешь?

Под его долгим взглядом у девушки зашумело в ушах, а сердце, как ей показалось, увеличилось в размерах, выдавив воздух из легких. Она отрицательно покачала головой:

— Кто-то должен остаться здесь.

На несколько минут — семнадцать, по всей видимости, — что-то связало их. Но сейчас они снова стали чужими. То, что она помогла спасти его отца, не поколебало намерения Кита как можно скорее выставить ее из их с Джаспером жизней.

Стоя посреди сумрачного больничного коридора, Кит тер кулаком саднящие глаза.

Он мог обезвредить противопехотную мину на экстремальной жаре и под огнем противника, но сейчас ему никак не удавалось сообразить, как добыть стакан растворимого кофе из автомата напротив.

Ральф, накачанный лекарствами и подключенный к аппаратам, мирно спал в палате. Спала и Татьяна — убедившись, что жизнь мужа вне опасности, она пожаловалась на усталость и охотно приняла предложенное врачами снотворное. Джаспер, который выпил достаточно шампанского, чтобы утопить половину Британского Королевского флота, ни в каких успокоительных не нуждался — отключился самостоятельно и теперь тихонько храпел в кресле у постели отца.

Кит привык бодрствовать, когда все вокруг спят. Он успел познакомиться с неподвижной тишиной предрассветных часов в мельчайших подробностях, пока не пришел к выводу, что лучший способ обуздать бессонницу — смириться с ней. Научиться при необходимости расслабляться и отдыхать без сна.

Кит мысленно застонал. Сейчас даже это было ему недоступно.

Он смотрел через стекло на отца, кожа которого потеряла синюшный оттенок, а перед глазами настойчиво всплывало лицо Софи. Она опускала голову и прижималась губами ко рту Ральфа, наполняя его легкие кислородом, еще и еще. Стоило Киту закрыть глаза, сцена обрастала новыми маленькими деталями. Он вспоминал рисунок позвонков под бледной кожей на ее шее и доверчивый взгляд зеленых глаз, сосредоточенный на нем в ожидании подсказки.

С учетом всего, что произошло между ними за вчерашний день, доверие в ее глазах стало для Кита неожиданностью. С другой стороны, Софи Гринэм была полна сюрпризов. Она удивляла его тем, что смогла превратить дешевое платье в шедевр высокой моды, просто надев его. И тем, что не позволяла запугивать или смущать себя, давала отпор. А теперь оказалось, что ее поцелуй способен заставить одного мертвого мужчину снова дышать, а другого — снова чувствовать…

На ходу разминая плечи, Кит снова зашагал по коридору вдоль ряда окон в надежде подавить возбуждение. Несколько часов, прошедших с инцидента в винном погребе, теперь воспринимались как несколько дней. А Киту так и не удалось убедить себя, что он почти соблазнил подругу Джаспера ради его же пользы.

С глубоким вздохом Кит все-таки признал неприятной правдой то, что сказала ему Софи. Он заботился только о собственных интересах, хотел доказать свою правоту, мелко отомстить отцу и одержать победу над девушкой, которая лишила его покоя. Джаспер тут совершенно ни при чем.

Кит заставил себя взглянуть на брата, который скукожился в кресле, подложив ладонь под щеку. Закрытые веки покраснели и опухли от слез. Джаспер выглядел таким юным и хрупким, что Кита скрутило от чувства вины. «Ты должен особенно тщательно присматривать за слабейшим бойцом своего отряда. — Со временем армейские правила стали для Кита важнее принципов, выкованных семейными обстоятельствами. — Не играй на его слабостях и не рассчитывай, что он сможет преодолеть их в боевых условиях».

Джасперу не хватало стального стержня, который Кит привык чувствовать в сослуживцах, но это не значило, что старший брат мог позволить себе целовать его подругу в целях доказательства собственного превосходства. И тем более, получать столько удовольствия, чтобы на весь день утратить способность думать о чем-либо, кроме желания поцеловать ее еще раз. По крайней мере, именно такие эмоции обуревали Кита вплоть до того момента, когда он велел Софи убираться из замка.

Ощущение, что он совершил непоправимую ошибку, встряхнуло Кита. Нащупывая в кармане ключи от машины, он устремился к дверям. Потребность в кофеине померкла в сравнении с новой первоочередной задачей — добраться до Элнбурга и убедиться, что Софи еще там. И останется так долго, как будет нужно Джасперу.

Красные задние фары последнего из грузовичков компании по обслуживанию торжеств исчезли под аркой. Дрожа от холода и страха, Софи вернулась в помещение, закрыла за собой скрипучую — как в сериале «Байки из склепа» — дверь, задвинула засовы непослушными замерзшими пальцами.

Она еще не оправилась от шока. В мозгу снова и снова крутились события вчерашнего вечера с момента, когда Ральф упал. Софи обнаружила, что воспоминания о силе и компетентной уверенности Кита приносят ей облегчение.

Он назвал ее «умницей».

«Вчера он еще много как меня назвал, — напомнила она себе, шмыгнув носом. — Глупо цепляться за одно слово в океане куда менее лестных вещей». Но Кит относился к тем безупречно правильным людям, чья похвала ценится на вес золота, поэтому она и произвела такое впечатление. Ирония заключалась в том, что никакие обстоятельства не могли заставить подобных застегнутых на все пуговицы праведников признать право на существование за такими, как она.