— Дорогая моя девочка, спасибо за танец, — прохрипел он. — Ты сделала старика счастливым в его день рождения. Смотри-ка, вон Джаспер идет забрать тебя.

— Простите, что отрываю вас друг от друга, но кое-кто очень хочет познакомиться с Софи, — сказал Джаспер. — Па, ты не возражаешь, если я уведу у тебя девушку?

— На здоровье. Мне нужно… — Ральф покачнулся. — Нужно…

Пока Джаспер тянул ее за руку сквозь толпу, Софи то и дело оглядывалась через плечо на старого графа, нетвердо бродящего среди гостей.

— Ты уверен, что твой папа хорошо себя чувствует?

— С ним все в порядке, — легкомысленно отозвался Джаспер. — Это стандартная процедура. Он напивается, потом уходит вздремнуть на полчаса, возвращается свежим как огурчик и куролесит до утра. Не волнуйся. Подруга Ма умирает от любопытства на твой счет.

Он взбежал по ступенькам и остановился рядом с миниатюрной женщиной. Аквамариновое шифоновое платье без бретелек демонстрировало и искусственный загар, и бриллиантовое колье на чуть оплывшей шее. Глаза цвета голубого джина подвергли Софи быстрому, но тщательному осмотру.

— Софи, это Салли Ротвелл-Хайд, — представил их Джаспер. — Салли, это девушка моей мечты Софи…

Ледяная паника заполнила все существо Софи. До этого момента она не видела, как вечер, начавшийся с катастрофы, может стать еще хуже.

— Рада познакомиться. — Софи прервала Джаспера раньше, чем он произнес ее фамилию.

На лице Салли появилось выражение легкого удивления.

— Никак не могу вспомнить, где могла вас видеть. Может, я знакома с вашими родителями?

— Не думаю.

Капли пота текли между лопатками Софи, ее подташнивало, губы пересохли. «Думай, что ты играешь спектакль», — приказала она себе.

— О боже. — Салли заливисто рассмеялась. — Если я не знаю ваших родителей, тогда ума не приложу, откуда мне знакомо ваше лицо. Вы примерно одного возраста с моей дочерью. Возможно, вы дружны с Олимпией?

Софи сосредоточилась на дыхании. Представила, что сидит в зале и смотрит на саму себя, произносящую реплики со сцены. Проверенное средство от страха, который часто охватывает актеров перед выходом на публику.

— Олимпия Ротвелл-Хайд? — Она произнесла ненавистное имя нерешительно, словно копаясь в памяти. — Не припоминаю. Извините. Боже, как же здесь жарко, вы не находите? Я умираю от жажды после танцев, так что, с вашего позволения, пойду поищу воды.

Хотя мечтать о воде среди моря шампанского, конечно, смешно… — Она попятилась раньше, чем закончила говорить, взглядом умоляя Джаспера подавить врожденную галантность и промолчать. Но он ничего не понял.

— Я принесу.

— Нет, любимый, пожалуйста. Я вернусь через минутку.

Она спустилась в зал и пробилась сквозь толпу к дверям, выходящим на крепостную стену. Кто-то приоткрыл их, впустив свежий ночной воздух. Софи замедлила шаг, с наслаждением вдохнула полной грудью.

Официант с полным подносом бокалов, попавшийся навстречу, бросил на девушку извиняющийся взгляд:

— Извините, мадам, боюсь, у меня осталась только минеральная вода. Если вы желаете шампанского, я…

— Не желаю. Вода — то, что нужно, спасибо.

Софи жадно осушила бокал и взяла второй, надеясь, что утихнет мучительное нытье в висках. В противоположном конце зала Джаспер все еще беседовал с матерью Олимпии Ротвелл-Хайд. Девушка решила, что объяснит ему свое поведение позже, сейчас она могла думать только о бегстве.

Когда Софи вышла на стену, ей показалось, что она нырнула в прорубь. Луна, похожая на китайский бумажный фонарик, висела высоко над пляжем. Тишина нахлынула на девушку, ударив по всем ее чувствам так же резко и сильно, как холод. Каждый вдох обжигал легкие, каждый выдох срывался с губ облачком пара. Софи облокотилась о парапет и посмотрела вниз на острые камни. Ей вспомнился голос Кита, рассказывающий о том, как графиня Кэролайн бросилась с крепостных стен. Туда? Софи наклонилась дальше вперед, пытаясь представить, какой невыносимой должна казаться жизнь, чтобы покончить с ней таким варварским способом.

— Падать очень долго.

Софи вздрогнула. Бокал выскользнул из ее руки и полетел вниз в ореоле сверкающих капель. Девушка прихлопнула рот ладонью, но не раньше, чем выругалась, грубо и основательно. Повисла пауза, нарушенная звуком бьющегося стекла далеко внизу.

— Прости. — Кит Фицрой медленно подошел к ней, скептически выгнув бровь. — Не хотел тебя напугать.

— Да неужели? — отозвалась Софи с нервным смешком. — Не обижайся, но я не расположена тебе верить. Я думаю, ты напугал меня намеренно, вероятно, в надежде на еще один «несчастный случай». Такой же, какой приключился с последней недостойной женщиной, которую Фицрой имел неосторожность притащить домой.

Софи говорила слишком быстро, захлебываясь словами, а ее сердце колотило в ребра, как молот по наковальне. Она не поручилась бы, что все это вызвано испугом. Близость Кита всегда выводила ее из равновесия.

— Какое у тебя бурное воображение.

— Несложно вообразить, как сильно ты хочешь от меня избавиться. Раз уж приложил столько усилий, чтобы меня спровоцировать.

Кит встал рядом с девушкой, упершись локтями в каменную кладку:

— Никаких усилий. Тобой до обидного легко манипулировать.

Почти интимная мягкость голоса контрастировала с жестокостью слов. Но Софи не могла не признать его правоту. Она оказалась легкой мишенью.

— Ты поставил меня в безвыходное положение.

— Почему? — серьезно спросил Кит. — Из положения, в которое я тебя поставил, мы могли зайти сколь угодно далеко, если бы у меня было такое желание. Хотя в одном ты права: я хочу от тебя избавиться. Убийство я пока исключаю, потому что надеюсь, что ты тихо уедешь сама.

— Уеду? — эхом откликнулась Софи.

— Да. Джаспер хотел задержаться на несколько дней, но тебе лучше вернуться в Лондон. В воскресенье прямые поезда не ходят — около одиннадцати утра здесь останавливается один до Ньюкасла, там ты сможешь пересесть. Я попрошу шофера подбросить тебя до станции.

Софи была рада, что ей есть на что опереться, в противном случае она вряд ли удержалась бы на ногах. Страх боролся в ней с горячим, предательским возбуждением.

— Вижу, ты все продумал, майор Фицрой. А что делать с Джаспером? Или ты забыл о нем?

— Я делаю все это ради Джаспера.

— Ах да. — Софи комическим жестом шлепнула себя ладонью по лбу. — Как же мне, глупой, могло показаться, что ты заботишься только о своих интересах! Я думала, ты хочешь выдворить меня, потому что мое лицо, одежда и манеры не отвечают здешним стандартам. И потому, что я не боюсь тебя, как остальные. О, и еще потому, что сегодня ты тоже не остался ко мне равнодушным, как бы ни пытался убедить меня в обратном.