собой чемоданы на колёсиках и держащие за руки маленьких деток. Эля почему-то думала, что окажется среди инопланетян и все станут тыкать в неё пальцем, как в белую ворону. Но ничего подобного, разумеется, не произошло. Подавляющее большинство транзитных попутчиков не обращало на Элю абсолютно никакого внимания.

Баженов заверил её, что Шляпа будет её ждать в зоне прилёта с табличкой в руках.

Эля крутила головой, осматриваясь: несколько человек действительно держали в руках прямоугольники, но на них значились имена, состоящие из иностранных букв.

Взгляд девушки задержался на нескладном и худощавом молодом человеке в круглых очках, который взволнованно высматривал кого-то в толпе. Описанию, данному Баженовым, парень в принципе соответствовал, но на табличке у него было написано что-то типа «эпуЕ». Элис ещё подумала, что араб, видимо, раз пишет слова с заглавной буквой на конце, да и само имя «Энве» в картонке намекало.

Девушка прошла дальше вдоль шеренги встречающих, но больше никого, хотя бы отдалённо напоминающих Шляпу, не наблюдалось. Элю уже начало охватывать беспокойство, граничащее с паникой. Что она будет тут делать одна, в незнакомом аэропорту?

Элис двинулась обратно, всматриваясь в ожидающих, ряды которых стремительно уменьшались. Люди, встретив своих, уводили их в недра просторного зала. «Араб», впрочем, всё ещё стоял — на его лице отчётливо читалась беспомощная растерянность.

Эля ещё раз внимательно взглянула на табличку, потом решительно подошла к очкарику, с некоторой силой вырвала у него из рук прямоугольник, перевернула вверх ногами и снова показала парню — сейчас на табличке было написано «Элис».

Первое предположение, что Вениамин Шляппо оказался гражданином слегка рассеянным по жизни, подтвердилось в ближайшее же время. После того как они, слава богу, без эксцессов добрались до центра города вначале на экспрессе «Леонардо», а потом от Термины до отеля на такси, выяснилось, что Веня зарезервировал номер в гостинице не на сегодня, а на такое же число, но следующего месяца. На данный же момент относительно дешёвых номеров в свободном доступе не оказалось.

— Блин, — сказал Вениамин очень как-то не по-бакалаврски. От переживаний у него даже запотели очки.

— А в другой отель нельзя? — резонно поинтересовалась Эля.

— Там в основном дорого, — потупив взгляд, признался новый знакомый.

«Дорого» Элис не подходило. Она и так все свои текущие сбережения перевела в валюту, но, судя по предварительным раскладам, даже на недельку самой что ни на есть спартанской жизни ей хватило бы едва-едва. А если ещё тратиться на апартаменты…

— Знаете что… — решился наконец Веня. И поправил пальцем на носу очки. — А давайте я вас у себя размещу! Я всё равно часто в библиотеке университетской ночую! А комнату снимаю на всякий случай!

Элис посмотрела на спутника. Шляппо стоял перед ней всё такой же неказистый, худощавый и скромный. «Да уж, — подумалось ей. — Вряд ли я буду подвержена какой-то опасности, если даже Веня будет ночевать со мной в одной комнате…»

— Веди, чего уж, — разрешительно махнула она рукой. — Только с одним условием: ты перестанешь мне выкать! Я же тебе не тётя Мотя из Капотни.

Глава 10

Колизей

В общем и целом оставалось не совсем понятным, на что рассчитывает Элис. По гамбургскому счёту, приезд в итальянскую столицу не очень-то приближал её к реализации задуманного предприятия по поиску Арины. Девочка могла находиться в любой точке почти трёхмиллионного города, и отыскать её с ходу было так же просто, как иголку в стогах сена на поле в сто гектаров. Причём никто не гарантировал, что девочка ещё в Риме. Никаких конкретных указаний на этот факт не существовало в природе. В ней, в природе, существовали только завиральные догадки и слабенькие косвенные наблюдения вроде истории запросов в браузере и упоминания о неких международных съёмках в Вечном городе.

К тому же если предположить, что Арина пересекла границу контрабандой, невозможными становились любые официальные отслеживания, например, через пограничный контроль, консульство или тому подобное.

Порой на Элю накатывали волны опустошения. Явная бесперспективность, если не глупость её авантюрной затеи выпукло проступала в сознании, рождая тяжёлые мысли, невозбранно намекающие, что в этот раз всё зря.

Элис заставляла себя хвататься за самые слабенькие зацепки. Она вспомнила, что при первом разговоре с тётей Марго та упоминала Колизей. Значит, надо туда сходить! Эля завела себе новый походный блокнот и, как в молодости, в минуты раздумий рисовала там то, что приходит в голову. Но в эту самую не особо умную голову приходили пока что разрозненные абстрактные картинки, которые, как Эля ни рассматривала — она даже крутила картинки в разные стороны, как табличку с именем в аэропорту, — никаких конкретных зацепок они не подавали.

Комнатка у Вени, кстати, оказалась поразительно похожей на её собственную. С той только разницей, что в ней обитала не одинокая женщина, а жил одинокий мужчина. Творческий беспорядок Элиной обстановки здесь представлял собой неряшливость холостяцкой берлоги, впрочем вполне себе умеренно-терпимой. В квартире хотя бы отсутствовали одиноко разбросанные по углам грязные носки — уже неплохо. Новая постоялица категорически запретила хозяину приносить очередную жертву в виде ночёвок в университете, заявив, что в этом случае она вообще съедет в никуда. Вениамин сконфуженно посопел, покряхтел и сдался. Решили, что Эля будет спать на раскладном диване, а Шляппо — на надувном матрасе, который так кстати отыскался в кладовке.

На вводную экскурсию в Колизей — а за отсутствием чёткого плана Элис решила начать именно с этого — Веня вызвался свою гостью сопровождать.

— Ты можешь не примыкать ни к каким русскоязычным туристическим группам, — заявил он, привычно поправляя на носу очки. — Я же на историческом факультете учусь. Античный Рим — моя тема. Я тебе всё лучше экскурсовода расскажу.

Эля подумала-подумала и благосклонно согласилась не примыкать.

Количество туристов возле достопримечательности, конечно, впечатляло. Множество людей самых разных национальностей клубилось у официальных входов, собираясь в большие и малые группы, чтобы потом влиться в общую очередь. Само знаменитое сооружение, несмотря на свой полуразрушенный вид, величественно вздымалось вверх на пятьдесят метров фасадом своего внешнего кольца. Эля с любопытством осматривала легендарный амфитеатр с арками, проникаясь величественностью древней постройки.

— Колизею почти две тысячи