неаккуратно положил чёрную папку на край, которая, стоило ему отвернуться, с тихим звуком упала на пол, и только тут заметил распластанную на диване гостью.

— А, спишь? Извини. Тогда спи дальше, — виновато пробормотал он.

— А ты расписание занятий записывать не пробовал? — угрюмо поинтересовалась Эля, с кряхтеньем приводя себя в полувертикальное положение. — У вас что, летних каникул не бывает?

— Некогда было записывать, — отозвался Вениамин, усаживаясь на стул. — А учебный год в университете Sapienza действительно без каникул.

Элис, сбрасывая с себя остатки дурацкого сна, помотала головой, словно лошадь, отгоняющая мошек.

— Слушай, дело на сто тыщ миллионов! — сказала она. — Твоя помощь требуется.

— Опять? — испугался Веня.

— Да плёвое дело совсем. Надо на кастинг записаться. Вот, видишь, объявление. — Эля подошла к хозяину квартиры и тыкнула пальцем в раскрытый экран ноута. — Сегодня последний день. А я ж по-итальянски не шпрехаю.

Вениамин вздохнул, с тоской посмотрел на Элю и достал из кармана телефон.

Дозвониться удалось со второго раза. Из всего разговора Эля различила только «ciao», своё имя, которое Вениамин произнёс почему-то как «Эльза Герцэнэ» и «grazie».

— Ну как? — с неподдельной заинтересованностью вопросила она.

— Записался, — кивнул Веня. — Только почему-то спросили, не трансвестит ли я?

Элис прыснула в кулачок.

— А сам не догадываешься? Ты представился Эльзой, а разговаривал мужским голосом.

— А-а-а… Ну да, точно. Странно, но у них кастинг вечерний. Вернее, ночной даже. И как раз в Колизее.

— Бинго! — Эля прищёлкнула пальцами. — И мы снова идём в Колизей!

— Что значит «идём»? — запротестовал Вениамин. — У меня завтра…

— Как я там одна-то объясняться буду?! А так скажем, что ты мой агент-промоутер.

— Ну нет!

— Вениаминчик, — Элис сложила руки лодочкой, — я без тебя пропаду. Ну пожалуйста! А за это проси, чего хочешь!

Колизей под покровом ночи напоминал какие-то зловещие развалины. Конечно, по периметру было выставлено габаритное освещение, но сама тёмная громада фасадного кольца вызывала угнетающее впечатление.

Веня с некоторым трудом отыскал служебный вход, а потом многословно объяснял очень хмурому сторожу-охраннику, почему тот должен их пропустить. Но преграда в конце концов оказалась преодолена, и вскоре, поплутав по внутренним помещениям, парочка входила в ярко освещённый дополнительными лампами коридор. Он представлял собой что-то вроде предбанника. По обе стороны вдоль стен стояли лавочки, а перед входом в следующее помещение располагалась вполне себе современная конторка-ресепшен с миловидной девушкой за ней.

На правой лавочке сидели, судя по виду, две претендентки: ярко накрашенная особа приблизительно такого же возраста, как Элис, и совсем молоденькая девчушка с конопушками на щеках. Левая лавочка пустовала.

— Подожди здесь, — строго шепнул подопечной Веня, примеряя на себя образ импресарио, поправил очки и прошёл к стойке.

Девушка-секретарша после короткого разговора выдала ему пару листочков. Эля тем временем уселась на лавку неподалёку от Веснушки, обратив внимание, что похожие листочки есть у обеих кандидаток.

— Вот тут анкета, — сообщил Вениамин, присаживаясь рядом. — А это текст роли.

— Какой ещё роли? — удивилась Эля.

— Ты же в актрисы пришла пробоваться. Значит, надо сказать слова какие-то…

— И что тут? — Элис заглянула в бумажку, опасаясь, что увидит там большой кусок итальянской абракадабры, который ей ни в жисть не заучить.

Но на листке была отпечатана всего одна фраза, да и та на английском:

«I’ll think about it tomorrow»[2].

Глава 12

Веснушка

Первой из трёх претенденток на соискание отправилась на просмотр приблизительная ровесница Элис. Пробыла она в таинственной комнате, скрытой от предбанника ажурной занавеской, недолго.

А после того, как она вышла и прошествовала по коридору мимо очереди на выход, зло поджав губы, стало понятно, что проба оказалась неудачной.

Юная девчушка, сидящая неподалёку, что-то вполголоса буркнула, причём слово, которое вылетело из её уст, показалось Эле подозрительно знакомым.

— Что вы сказали? — вполголоса переспросила она.

— Опять завалила, говорю, — повторила Веснушка на чистом русском языке.

И две девушки переглянулись.

— Вы из России? — удивилась Элис.

— К бабушке на каникулы приехала, — призналась девчушка. — Меня Кристина зовут.

— А я Элис. Сейчас твоя очередь?

— Не, — покачала головой Кристина. — Я уже там была. Сказали подождать. Вот сижу жду. Я сюда уже четвёртый раз прихожу. Как кастинг открыли.

— Понятно, тогда, может… — Эля засунула руку в сумочку, намереваясь достать смартфон, чтобы показать кое-что свежеприобретённой знакомой, но тут секретарша обратилась к ним с длинной фразой, и Веня тронул подопечную за плечо: мол, пора, приглашают.

— У меня пара вопросов к тебе есть, — успела шепнуть Эля Кристине. — Подожди меня, ладно?

— Так куда я с подводной лодки? — пожала плечами Веснушка и улыбнулась.

Эля с некоторым трепетом прошла к конторке, решительно отодвинула занавеску и очутилась в просмотровой комнате. Вениамин на правах переводчика проскользнул за ней следом.

Помещение для отбора актрис в международный блокбастер не очень-то соответствовало Элиным ожиданиям. Одна из каменных комнат подземелья Колизея оказалась сдобрена обычным столом, который хотелось назвать канцелярским; за ним на аскетичного вида деревянном стуле сидел некий неулыбчивый субъект в чёрных очках. Вдоль стен на тонких штангах-подставках стояло несколько прожекторов с «лепестками»; половина из них горели и, собственно, освещали пространство. Поодаль отсвечивал длинным объективом профессиональный фотоаппарат на треноге. Чуть в стороне был растянут небольшой белый экран на стойках. По полу змеились отдельные электрические кабели. В самом дальнем углу на трёхногом табурете сидел ещё один человек — молодой, смуглый мужчина привлекательной наружности. В руках он покручивал старомодную шляпу с полями.

Главный тем временем проговорил фразу на итальянском, и Веня снова нагнулся к уху Элис:

— Пройди туда-сюда, как по подиуму, и сделай это максимально художественно.

— Художественно — это как? — огрызнулась Эля, но, впрочем, ничего не попишешь, приходилось как-то соответствовать ситуации.

Элис продефилировала по открытому пространству вдоль прожекторов, покачивая бёдрами и стараясь томно взглядывать на режиссёра. Сама себе она сейчас больше всего напоминала неуклюжую корову с тупым и