Виктория поморщилась.

– Честно говоря, с кортиком я перемудрила, – проворчала она. – Хотя действие происходит в приморском городе, кортик – это все-таки слишком экзотическое орудие убийства. Кто сейчас убивает кортиком?

– Да мало ли кто, – рассеянно ответил Антон. – К примеру, тот, кто убил вашу одноклассницу Екатерину Бородину.

Вот так: вы взрослый, рассудительный, даже интеллигентный человек, многое повидавший, многое познавший и уверенный, что ничто в мире не сможет сбить вас с толку, и тут мир – в лице какого-то недотепы-следователя – набрасывается на вас и одной фразой, одной умопомрачительно простой фразой, сбивает вас с ног.

Кортик.

Катя.

Роман.

Нет, этого не может быть! Потому что этого не может быть никогда!

Потом Виктория с досадой будет думать, что, наверное, мало кто мог выглядеть глупее, чем она в ту минуту. Она совершенно растерялась, побледнела, покраснела, залепетала что-то невнятное – и наконец умолкла.

– Наверное, вы удивились, когда я стал расспрашивать вас про вашу книгу, – сжалился над ней Антон. – Просто мне показалось странным…

Он умолк и стал бороться со вторым ящиком стола, который оказался еще норовистее, чем первый. Ящик скрипел, всхлипывал и никак не поддавался. Наконец Антон стукнул по нему кулаком и извлек оттуда какую-то металлическую штуковину, завернутую в пакет.

– Вот, – сказал следователь. – Это орудие убийства, найденное в мусорном баке неподалеку от тела.

У Виктории потемнело в глазах.

– Взгляните, вы никогда не видели его прежде? – настойчиво спросил Помогай.

Виктории было неловко признавать, что она вообще никогда в жизни не видела кортиков, и она только покачала головой. Антон вздохнул и убрал вещественное доказательство обратно в ящик стола.

– Итак, что мы имеем: вечер встречи одноклассников, описанный в вашей книге и имевший место в реальности, первую жертву, молодую женщину, убитую кортиком. – Он раскрыл книгу на странице, где лежала вторая закладка.

«Что еще меня ждет?» – с тоской подумала Виктория.

– А ваш следователь, веселый пьяница, мне понравился, – неожиданно сообщил Антон. – Очень живой образ. – Он скользнул взглядом вниз по строчкам. – Вот тут он говорит, что жертву ударили кортиком девять раз. Потом окажется, что это число имело для убийцы символическое значение.

Виктория напряглась.

– Катю тоже ударили девять раз? – чужим голосом спросила она.

– Да, – просто ответил Антон. – И еще. У вас в романе пропадает платок, который был на шее жертвы. «Шелковый платок бледно-зеленого цвета», и так далее. – Он нахмурился. – Так вот, бабушка Екатерины уверяет, что внучка всегда повязывала на выход платок на шею. А между тем, когда мы нашли тело, Катя была в плаще, но без платка.

– Только не говорите мне, что ее платок был бледно-зеленый, – слабо усмехнулась Виктория, потирая ноющий висок.

– Нет, – серьезно ответил Антон. – Он был, как мы установили, цвета «белый леопард». Такой светлый, с пятнами, в тон плащу, в котором она была. И он исчез.

Антон закрыл книгу и положил ее на стол.

– Вы, вероятно, помните линию, которая связана в романе с этим платком, – добавил он.

Виктория кивнула.

– Да, он был подброшен постороннему человеку, чтобы отвести подозрение от убийцы. Проблема в том, что посторонний сам оказался убийцей. – Она подняла голову и посмотрела следователю прямо в глаза. – Скажите, Антон Петрович. Вы считаете, что это я по каким-то причинам убила Катю?

Следователь улыбнулся.

– Знаете, я сейчас пытаюсь вспомнить, сколько убийств совершили Агата Кристи и Рекс Стаут.

– Ну как же, они же убили жуткое количество персонажей, – в тон ему ответила Виктория.

– Ну так давайте на этом остановимся. Тем не менее то, что случилось, никак не может быть простым совпадением с… с вашей книгой. Был вечер встречи, была жертва – молодая женщина, ее зарезали кортиком, ударили девять раз, и, наконец, платок с шеи Бородиной куда-то исчез. Один кортик уже говорит о том, что убийца, кто бы он ни был, очень тщательно готовился повторить вашу схему. И, конечно, он наверняка читал ваш роман. Это уж само собой разумеется.

У Виктории заныло под ложечкой.

– Вы полагаете, что мы имеем дело с сумасшедшим? – мрачно спросила она.

– Давайте рассмотрим все версии, – рассудительно начал Антон Помогай, и Виктория невольно поймала себя на мысли, что он уже не кажется ей ни излишне юным, ни неопытным, ни застенчивым. Наоборот, чем дальше, тем большее доверие он ей внушал. – Сразу же можно отбросить случайное убийство, преступление с целью ограбления и тому подобные вещи. Что у нас остается? Безумец, который решил повторить ваш роман, – допустим, какой-нибудь ваш помешанный поклонник. Или это банальная инсценировка, цель которой, к примеру, – перевести стрелки на вас и отвлечь внимание, предположим, от безутешного вдовца. Это я так, выражаюсь в самом общем плане.

– Мне это не нравится, – внезапно заявила Виктория. – Совсем не нравится.

– Мне тоже, – не стал спорить Антон. – Вы переписываетесь со своими читателями?

– Вы собираетесь проверить первую версию? – Виктория бледно улыбнулась и заправила за ухо прядь волос. – Видите ли, я всего лишь писатель, каких много. Не бестселлерист, не автор-бренд, не разрекламированная фигура, ничего подобного. Я пишу книги, их печатают. Есть читатели, которым мои романы нравятся, они пишут мне мейлы, задают вопросы, я отвечаю. Этим и ограничивается наше общение, по правде говоря.

– И вы не замечали никаких нездоровых граждан, к примеру, графоманов, которые хотели бы напечататься и бешено вам завидуют? Думайте, Виктория Александровна, думайте. Это может оказаться куда важнее, чем вы решили, потому что в вашем романе первое убийство вовсе не последнее. И если наш убийца собирается повторить ваш сюжет до конца…

Викторию аж передернуло.

– Нет, Антон Петрович. Дома я, конечно, еще раз просмотрю всю почту, но… Если бы что-то такое было, я бы заметила и запомнила. И потом…

Она осеклась.

– Что? – спросил следователь, пристально наблюдая за ней.

– Да то, что этот роман был опубликован три года назад, – с досадой ответила Виктория. – Последняя допечатка была еще в прошлом году. Зачем кому-то повторять старый роман?

Антон пожал плечами.

– Если мы имеем дело с сумасшедшим, то может быть и так, что именно этот роман сильнее всего повлиял на его воображение, к примеру, наложился на какие-то обстоятельства его жизни.

– И поэтому, – вспылила Виктория, – он нашел где-то кортик, вычислил, кто учился со мной в одном классе, и из всех возможных жертв выбрал Катю Корчагину, которая как раз собиралась разводиться? Бросьте! Советую вам лучше присмотреться к ее мужу. Человек, у которого хватило дерзости взять схему убийства из романа, – о, это совсем не простая личность, для такого преступления нужен особый склад ума! Так что приглядитесь к господину Бородину и спросите себя: а мог ли ему прийти в голову такой план? Мог ли он додуматься до того, чтобы таким образом избавиться от жены? И если мог, считайте, что вы получили ответ на свой вопрос. Только вот боюсь, что ни вы, ни я ничего в таком случае не докажем. Потому что это только в детективных романах богатые сволочи наказываются за свои грехи, а в жизни они живут долго и счастливо, и никакая совесть их не тревожит.