Загорелся зеленый, и Бернадетт бегом бросилась через улицу к вагону-ресторану «Микки». Обернувшись, она остановилась на углу, стоя спиной к ресторану. Где, черт побери, она плутает? Спокойно, спокойно, соображай. «Микки» – на Седьмой улице, у улицы Святого Петра. Из какого же здания он смотрел на ресторанную вывеску? Из какого окна? Был он в нескольких этажах над землей. Она посмотрела направо и на противоположной стороне увидела Детский музей Миннесоты. Нет. С этой точки он смотрел бы на вывеску «Бесплатная стоянка» сбоку.

Наискосок от ресторана располагался Центр службы по делам несовершеннолетних округа Рамси. В здании окружной конторы, наверное, полно неказистой казенной мебели. Оранжевая обивка как раз подходит. «А не молод ли убийца?» – подумала Бернадетт. Руки у него были крупные, так что если он подросток, то должен быть очень крупнотелым. Бернадетт молилась, чтобы это не был пацан. И в то же время приходилось признать, что это заманчивая версия. Арчер насолил многим ребятишкам, один из них вполне мог пойти по его следу, а после – по той или иной причине – оказаться в центре несовершеннолетних. Впрочем, не все из ею увиденного вяжется с такой тревожной версией. Что делает женщина, прикованная к постели, в детском приемнике? Или женщина – это девочка-подросток? Воспитатели центра не позволили бы мужчине находиться наедине с девочкой в ее спальне, если только, конечно, это не делается как-то шито-крыто. Тогда что за справочник? Или это учебник по математике? Бернадетт решила проверить, что видно из центра несовершеннолетних.

Рванув наискосок через перекресток, она едва не попала под колеса легковушки. Водитель надавил на сигнал. А она стояла на углу и смотрела на вагон-ресторан, потом повернулась кругом, и ее взгляд остановился на окнах, светлыми точками обозначавших детский приемник. Ракурс не тот: он смотрел на вывеску хоть и сверху, зато прямо перед собой.

Одноэтажные домики на Седьмой в западной части города (прямо через дорогу от вагона-ресторана) слишком низки. А что за ними, на улице Святого Петра? Движение машин снова усилилось. Дождавшись зеленого сигнала светофора, Бернадетт еще раз перешла улицу и побежала по тротуару по улице Святого Петра – мимо банкомата, пустой витрины магазина, ресторана с тайской кухней и наземной автостоянки.

Вот она, прямо за стоянкой, больница. Женщина в постели была пациенткой. Это объясняет наличие казенной мебели. Ей припомнилось, как мастерски была отсечена рука судьи. Может, ампутацию осуществил хирург либо кто-то имеющий доступ к хирургическим инструментам? А та книга, которую он читал, «Числа», может, какой-нибудь медицинский справочник, что-нибудь связанное со статистикой больных? А жест, когда он протянул к ней руку? Может, он медик, заглянувший от нечего делать к пациентке?

Зажегся светофор – она зашагала по переходу. На какую улицу она попала? По ее прикидкам, должна быть Восьмая. Сверилась с указателем. Ну конечно же, нет. Тогда бы это отвечало здравому смыслу, а улицы в Сент-Поле всегда были с ним не в ладах. Это Биржевая улица. Пробежав с полквартала, она оказалась перед главным входом больницы, встала лицом к зданию, запрокинула голову и смерила взглядом его полную высоту. Насчитала пять этажей. На каком из них был он? Бернадетт решила было позвонить Гарсиа и попросить помощи, но потом передумала – слишком рано. Все может вылиться в пустые хлопоты, погоню за призраком. Вот что: она пойдет в больницу, где ее мало что будет отвлекать, попробует найти тихий уголок и еще разочек глянет на свет глазами убийцы, прежде чем бегать вверх-вниз по больничным коридорам.

Гром грянул над головой, и Бернадетт почувствовала, как упали капли дождя. Она быстренько распахнула стеклянную дверь и вошла в вестибюль. Позади нее разверзлись небеса и дождь хлынул стеной.

Внутри, справа от себя, она увидела сувенирный ларек и стойку с кофеварками, и то и другое закрыто. Прямо перед ней стояла пара кушеток. Слева – место ожидания побольше. Бернадетт прошла дальше и обвела взглядом это помещение. Еще кушетки. Приставные столики. Кофейные столики. Ложный камин. Стеллажи от пола до потолка почти без книг. Одна стена была сплошь в окнах, выходивших на выгнувшуюся подковой подъездную дорожку к больничному входу.

На одной из кушеток лицом к окнам расположился темноволосый мужчина. Он сидел, положив ноги на кофейный столик. На нем были синие штаны, какие носит медперсонал, на коленях у него лежала раскрытая книга. Бернадетт внимательно оглядела его руки: довольно крупные и волосатые. Запустив руку под полу кожанки, она нащупала пистолет в кобуре, заткнутый за пояс джинсов. Мужчина оторвался от чтения, чтобы взглянуть на часы, и посмотрел в окно. Бернадетт решила, что он поджидает машину, которая должна его забрать. Что он читал, ожидая? Он поднес книгу ближе к лицу, и она по обложке увидела, что это никакой не медицинский справочник. «Нежданный турист» Анн Тайлер,[13]вот что за книга. Бернадетт перевела дыхание и убрала руку с пистолета. Неужто она и впрямь думала, будто убийца станет сидеть дожидаться ее прямо за дверями больницы?

Она подошла к кучке обычных для кафе столиков, расставленных перед сувенирным ларьком, опустилась на стул, сняла перчатки, бросила их на столешницу и, запустив руку в карман, достала пакетик с кольцом. Мысль прихватить еще и пакетик с волокнами веревки казалась заманчивой, но Бернадетт решила обойтись тем, что уже опробовано. Такой случай выпадал, и времени сосредоточиться у нее нет. Она надеялась, что ей все же удастся взять его на прицел.

Глубоко вдыхая и медленно выдыхая, Бернадетт тряхнула пакет. Кольцо выпало на правую ладонь. Она крепко закрыла глаза, сжав кольцо в ладони, и произнесла свое пятисловие. Пока она сидела, погруженная во мрак, звуки больницы и городских окрестностей заполняли ее слух: дребезжание каталки по коридору; женский голос, перечисляющий рентгеновские снимки; отдаленное завывание сирен; грохочущие раскаты грома; музыка – Боб Дилан пел по радио, из раннего «Собирается дождь проливной» – отличный аккомпанемент ливню снаружи. И в то же время в ноздри вливались, пробираясь до самого горла, больничные запахи: обеззараживающий раствор; столовская стряпня – нечто жареное с луком; кофе – крепкий и черный.

Кофе и гитары стали блекнуть.

Снова те же волосатые руки. Держат раскрытую книгу, а сам человек стоит. Впрочем, книга не та. Поменьше. Еще какой-нибудь справочник? Подробности разобрать не получается. Он переворачивает страницу. И опять текст слишком мелкий, чтобы она могла прочесть. На этот раз нет никаких крупных названий глав или разделов. Он садится, не выпуская книгу из рук. На что садится? Стул. Перед ним еще два таких же. Какого цвета? Того же, что и тогда: ядовито-оранжевого, как сироп от кашля. Он должен быть в той же комнате, в палате женщины. Снова перевернул страницы. Подносит руку к глазам. Волосатое запястье с часами. Как и с настенными часами, разобрать цифры она не может – только положение стрелок. Работает в реальном времени. Здорово. Он кладет раскрытую книгу себе на колени. Синее на его ногах может быть форменными брюками медперсонала. Или джинсами. Теперь он снова стоит, держа перед лицом раскрытую книгу.