Он позволил мне подняться, и я села, поправляя волосы. Мы были в трех кварталах от больницы: шныряли по односторонним улочкам: старые дома, деревья и благодатная тень. Позади шел второй джип с охраной.

— Больно? — ссадины только сейчас заныли. Андрей наклонился, рассматривая колени, и аккуратно подул, словно я ребенок. — Уроды… Аптечка есть?

Водитель ответил, что в багажнике.

— Приедем, я помогу.

Он непривычно серьезно взглянул мне в глаза. Снизу вверх, потому что завис над моими ногами. Кожа превратилось в месиво из грязи и крови, быстро заполняющей раны. Меня начало трясти — шок проходил, и боль впилась в колени, как раскаленные штыри.

— Куда едем? — спросил водитель. — Адрес?

— Ты тупой? В клуб! Ты туда Дину возил.

Днем залы были закрыты. Через служебный вход мы попали в подсобку. С каждым шагом идти было все больней. Я сильно ушиблась, только не поняла сразу. Заметив, что я ковыляю, Андрей взял меня на руки и быстро понес по узкому коридору.

— Потерпи, — он плечом толкнул дверь и мы попали в санузел. Охрана увязалась за нами, но за эту дверь не решилась зайти.

Андрей щелкнул выключателем, и усадил меня на край ванны. Обстановка подсказывала, что это санузел для персонала. Душевая с известковым налетом на стенах, пожелтевшая ванна, на раковине сколы. Зеркало не мыли тысячу лет. Из жестяного шкафчика Андрей достал аптечку и опустился передо мной на колени.

— Бедная, — он яростно порвал бинты, щедро пропитал перекисью и притронулся к левой коленке. Ее тут же прострелило огнем. Ноги были непослушными от слабости, их трясло.

До меня только сейчас дошло, что в меня стреляли. Я обхватила себя руками и скрестила ноги, словно защищалась от Андрея. Он собирал мою кровь, быстро промокая колени, и бинты становились алыми. Когда зазвонил телефон, он прижал его плечом к уху, не останавливаясь.

— Отличная новость. Так, везите за город и ждите меня, — он сбросил звонок и предупредил. — Будет немножко больно, Дина. Надо остановить кровь.

Андрей прижал бинт к ссадинам, и я застонала.

— Думаешь, это был он? Он меня заказал? Из-за Антона? Господи, Андрей, теперь из дома не выйти…

— Нет, Дина, — отрезал Андрей. — По моему городу ты будешь ходить и ничего не бояться. Парни взяли стрелка. Я постараюсь, чтобы он сдал заказчика. Выясню, кто этот хрен с горы и уберу его для тебя.

Он говорил глухо — все слова вперемешку. Плечи напряженные, взгляд прикован к разодранной коже. Рот Андрея искривился сильнее обычного.

— Спасибо, — чтобы поблагодарить, я положила ладонь ему на предплечье. — Из дома, кажется, придется съехать.

— Если хочешь, отвезу тебя к себе. Свой реальный адрес светить не могу, извини. Твоя охрана с нами не поедет. Если ты готова мне довериться…

Андрей взглянул мне в глаза и замолчал.

— А как же твоя девушка? Даша.

— Ее там не будет. Только мы. Что скажешь, ласточка?

Я заметила, что сжимаю пальцы на йоту сильнее обычного.

В дверь постучали, приоткрывая — за ней стоял тот парень с цепью, которого я видела с Андреем раньше. Он отвернулся и мы потеряли зрительный контакт.

— Ну? Что тебе надо? Не видишь, занят? — кивнул Андрей на мои колени.

По тому как мнется этот бугай с мордой зверя, я поняла, что у нас плохие новости.

— Поговорить надо, — здоровяк покосился на меня. — Про снайпера.

Андрей поднялся, скомкав бинт, и швырнул в раковину. На старой эмали расцвели кроваво-красные цветы. Он бы и дальше с удовольствием дул на мои колени, но у этого типа встревоженный вид. На меня он смотрел неодобрительно.

— Не тяни время, — бросил Андрей.

— Я его узнал, Андрей. Он из московских, работал на серьезных людей… Ты сказал, в лес везти. А что потом с ним делать будешь?

— Что обещал. Допрошу, отрежу башку и отошлю заказчику.

Андрей повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен. Он хотел вернуться к прерванному занятию.

— Постой, — парень придержал его за плечо и сразу же с уважением отпустил. — Ты не горячись, подумай… Наше дело алкоголь, тачки… Мы договорились, когда ты пришел: нас не трогают, и мы не лезем. Схлестнемся с ними — все потеряем!

— Не понял, — Андрей рассмеялся, — ты зассал?

— Слушай, ты не прав… Одно дело прижать, но… Я не понял, чего ради ты в войну вписываешься? — во взгляде, брошенным на меня мельком, было море злобы и ненависти. — Из-за чего хочешь всё похерить? Из-за бабы?

— Заткнись, — огрызнулся Андрей.

Меня окатило жаром с ног до головы. Прямо при мне его отговаривали помогать. Стало стыдно: порчу ему привычную жизнь, отношения — всё, к чему прикасаюсь. И этот бык с цепью даже не знает всего. Андрей не против другой группировки идет, против высокопоставленного человека, у которого закон в руках. Послужной список Андрея тянет на пожизненное. Его не оправдают. Таких, как он, вообще стараются живыми не брать.

— Короче… Мы решили, что не в деле. Я не собираюсь за твою бабу подыхать!

— Ну так пошел вон, — Андрей опустился перед моими коленями, заканчивая с ранами. Двигался скованно, я запоздало поняла, что у него ушибы по всему телу, он же на себя полностью забрал удар. Парень хлобыстнул дверью, из коридора долетел возмущенный гомон — тот делился, что творит босс. — Не обращай внимания. Он просто сыкло.

Он улыбнулся, но презрительное «из-за бабы» горело стыдом на коже. Я Андрея знаю, он псих: ни закона, ни братвы не боится, ни смерти. Он с такой любовью вытирал мне кровь: я видела эти чувства и с тех пор, как вернулась в Ростов, они с каждым днем набирали силу, как снежный ком. И чудовищно меня пугали. Я стала яблоком раздора, косточкой в своре цепных псов: из-за меня он ссорился со своими.

— Я еду за город, ты со мной? Только твою охрану стряхнуть придется. Не хочу, чтобы они видели стрелка.

Я кивнула и повысила голос, надеясь, что охранник услышит за дверью:

— Я останусь здесь! Побудьте на парковке.

— Подожди минутку. Туфли принесу, и поедем, — Андрей вымыл руки и скрылся за дверью.

Когда он выходил, я заметила, что в коридоре толпятся люди. Он рыкнул на них — разогнал, чтобы не собирались под дверью, где сижу я. После покушения я и так чувствовала себя уязвимой, еще эта стая вокруг. Я поджала ноги, балансируя на неудобном бортике ванны. Тихо скрипнула дверь, я подняла голову, но вместо Андрея на пороге стояла Даша.

На ней было атласное платье персикового цвета, и оно безумно ей шло. В глазах дрожали слезы.

— Я тебя ненавижу, — голос охрип, став сексуальным.

Прическа, несмотря на тонну лака, растрепана. Нюдовые тени с перламутром, бронзовая помада — слишком ярко для дневного макияжа, но гламурно и безжизненно. Мы почти незнакомы, хотя Даша смотрела так, словно я царю в ее мыслях. Это я ее не знала, а она меня — вдову Эмиля, секс рабыню криминального авторитета и свою соперницу, знала прекрасно. Думала обо мне, говорила мысленно, и проклинала.