— На самом деле ваше отражение похоже на то, что вижу я, — заверил его Марк. — Ничего ужасного, лицо как лицо. Думаю, его можно здорово оживить мимикой, она же гораздо важнее черт.

— Кстати, да, — согласился незнакомец. — Но все равно немного обидно так выглядеть. Наверное, просто с непривычки. И еще удивительно, что я оказался мужчиной. Снюсь-то я кем придется, но в глубине души всегда была уверена, что я женщина. То есть был уверен. Ай, ладно…

— В первую секунду вы и выглядели как женщина. Высокая такая. А потом почему-то передумали. Может быть, вы просто и то и другое?

— Скорее уж не то и не другое, — усмехнулся гость. — Как я могу быть чем-то конкретным? Полная ерунда. Просто заигрался. И устала. Забыл, как обстоят мои дела. Наверное, в этом штука.

— А может быть, попробуете поспать? — предложил Марк. — С вашей точки зрения, такая идея звучит нелепо, я понимаю. Но все-таки новый опыт. Почему нет?

— Почему нет, — эхом откликнулся гость. — А что, давайте.

— Расстелю вам футон в кабинете, — решил Марк. Там вас никто не потревожит.

— Он же так и не попробовал напитки, — спохватился влчак Линас после того, как за гостем закрылась дверь. — Давайте ему отнесем.

Но когда они вошли в кабинет с подносом, таинственный незнакомец уже сладко спал, с головой накрывшись одеялом. Из-под одеяла выглядывали лишь копна рыжих кудрей, тонкая девичья рука да длинный чешуйчатый хвост, с виду явно драконий. И Марк подумал, что пока не готов увидеть все остальное. Может быть, завтра.

Но назавтра из спальни вышел все тот же мужчина средних лет, который вчера недовольно крутился перед зеркалом. Выпил залпом стакан воды, сонно спросил: «Ничего, если я еще немножко у вас посплю?» — и, не дожидаясь ответа, затопал обратно.

— Да на здоровье, — сказал ему вслед Марк. — Спите, сколько пожелаете, хоть до осени. Только уж простите великодушно, сегодня я буду шуметь. Надо забить несколько гвоздей. Но я быстро!

— Да пофигу, — блаженно улыбнулся гость. — Все равно ни черта не услышу.

Когда Марк заглянул в кабинет, сообразив, что неплохо бы предложить этому засоне поесть, тот уже снова крепко спал. Из-под одеяла на сей раз выглядывал не драконий хвост, а огромное крыло, белое, как вишневый цвет.

«Да, такого стуком молотка, пожалуй, не проймешь», — флегматично подумал Марк. И пошел приколачивать к стенам холсты. Сколько можно откладывать.

— Боже мой, какая красота, — сказала ворона Эсмеральда. — Я бы хотела такую юбку!

Марк знал, что в ее устах это наивысшая похвала. Да и сам был доволен картиной. Хотя начинал ее, не рассчитывая на мало-мальски сносный результат. И вообще ни на что не рассчитывая. Просто — почему бы и нет.

— И это только начало, — сказал он, машинально, по старой привычке вытирая кисть о штанину. — Истинно тебе говорю.

Спать лег в гостиной на диване, слишком коротком и узком. Можно было бы подняться в мансарду, но Марк заранее позаботился о ближайшем будущем: проснуться в помещении, пропахшем масляной краской и растворителем, — одна из самых простых разновидностей совершенного счастья. Вообще непонятно, как столько лет без этого обходился, совсем бедный дурак.

Кошка Катя свернулась клубком в ногах, толстый кот Соус кое-как втиснулся между человеческой спиной и диванными подушками. Наверху лежали, обнявшись, ворона Эсмеральда и влчак Линас, в кабинете дрых без задних ног рыжий чужой сон с крыльями и хвостом, под потолком умиротворенно мерцали призраки, шептались о чем-то своем. В камине сладко спала саламандра Соня, веская причина никогда не съезжать из этой квартиры, которая, по правде сказать, понемногу становится тесновата для такой большой компании. Но тут уж ничего не поделаешь.

Когда незнакомец приветственно поднимает руку

Когда рыжий незнакомец, на добрую голову выше уровня уличной толпы, приветственно поднимает руку

Когда высоченный рыжий незнакомец, чья улыбка занимает добрых три четверти улицы, а глаза сияют, как синие шаровые молнии, поднимает руку, того гляди, восторженно замашешь ему в ответ и только потом поймешь, что приветствие адресовано не тебе

Когда высоченный рыжий синеглазый улыбчивый незнакомец приветственно поднимает семипалую руку…

Чтооо?!

— Нет, я не научно-фантастический инопланетянин, явившийся покорить Землю. Просто проснулся немного не туда, но это поправимо, — скороговоркой сообщает рыжий, заметивший, оказывается, твой изумленный взгляд. И уходит, увлекая за собой подоспевшего приятеля, который на его фоне кажется хрупким подростком, хотя, если разобраться, обычной комплекции человек. Интересно, а у него-то сколько пальцев?

И стоишь потом посреди улицы, как дурак, пересчитывая собственные: один, два, три, четыре, пять, шесть. Все в порядке? Вроде бы в полном порядке. Кажется, да.

* * *

Когда, проснувшись, обнаруживаешь на своей подушке еще одну голову

Когда, проснувшись, обнаруживаешь на своей подушке незнакомую белобрысую голову, которой здесь не положено быть, потому что вчера ты уснул в пустой квартире, в здравом уме и трезвой памяти запершись на оба замка, только балкон оставил нараспашку, но этаж-то семнадцатый, господи боже ты мой

Когда, проснувшись в совершенно пустой, запертой с вечера квартире на семнадцатом этаже, обнаруживаешь на своей подушке незнакомую белобрысую голову, которая так сладко улыбается спросонок, что язык не поворачивается спросить, какого черта

Когда, проснувшись, обнаруживаешь напротив сонные, но уже веселые — заранее, щедрым авансом грядущему дню — глаза, впору улыбнуться в ответ, но ты лишь зачарованно пересчитываешь темные, как старое серебро, зрачки, плавающие в этих молочно-серых озерах. Один, два, три, четыре… — что?! — восемь, девять… Господи, да их целая дюжина.

— Я часто просыпаюсь немного не туда, простите, так неловко вышло, — смущенно бормочет веселая белобрысая голова, исчезает под одеялом, и миг спустя в постели уже никого нет. То есть никого, кроме тебя самого, как и должно было быть с самого начала, все в порядке.

— Все в порядке, — шепчешь ты вслух, — все в полном порядке.

Но все равно шлепаешь босиком в коридор, где висит зеркало, испытующе смотришь в глаза собственному отражению, пересчитываешь зрачки: «Один, два, три, четыре». Все в порядке, четыре, как положено, как было всегда.

* * *

Когда в кафе заходит девушка в белом платье