названия сменились названиями тайскими: храм Саном Лао стал храмом Тхай Нгам (а потом он обрел искаженное название храм Сай Нгам). Деревня Саном-Лао стала деревней Нонг Саном, тамбон Салари Лао стал тамбоном Салари Тхай, тамбон Мыанг Лао стал тамбоном Мыанг Нгам, и так далее, и тому подобное.

Названия мест также меняются, подстраиваясь под контекст эпох. Там, где живут смешанные этнические группы, часто возникают конфликты и разногласия, и тривиальное недопонимание может вылиться в полномасштабную дискриминацию. В подобных обстоятельствах населенные пункты иногда получали новые тайские названия в попытке пригасить или предотвратить будущие конфликты. Честно говоря, меня все это озадачивало. Все эти люди были рождены из лона смешанных предков, и они называли себя тайцами только потому, что так было записано в их официальных документах. Они пользовались этими документами, чтобы оправдать свою ненависть и свои предрассудки, не осознавая, что понятие гражданства пришло много позже. Вы же все люди, у всех вас одинаковая красная кровь, и вы в равной степени обречены проделать один и тот же путь: рождение, старость, болезнь и смерть.

Вы помните деревню Тхап Кванг, где находится пещера с наскальными изображениями Бодхисатв? Я уже сказала вам, что тот ампхё назвали в мою честь в ту пору, когда я была оленем, дожидавшимся отшельника у входа в пещеру. Впоследствии, когда в той деревне поселились в основном лаосцы, ее название изменилось на деревню Лао. Что, впрочем, неудивительно, это название послужило поводом для конфликта между жившими там людьми, поэтому название Тхап Кванг решили вернуть.

Вот что я вам скажу: это не единственное поселение, чье название отчасти имеет отношение к моей личной истории. Но пока хватит. Поговорим об этом позже.

А теперь давайте вернемся к тому моменту, как я стояла у берегов реки Пасак, возвратясь из города Кхиткхин. Стараясь держаться подальше от того места, где я оставила сомнительного человека с лодкой, я пошла другой дорогой и шагала, покуда не добралась до околицы деревни Пай Лом-Ной. Покуда я бродила по густым джунглям, вечернее небо подернулось тьмой, поглотив и меня. Я решила остановиться на ночлег на берегу реки, а на рассвете снова отправиться в путь.

К вечеру джунгли наполнились множеством звуков: стрекотом сверчков и прочих насекомых, стоном и ревом животных, хлопаньем крыльев. За кустами маячили чьи-то тени, а дикие звери, вышедшие на охоту, сверкали красными глазами. Я не боялась, поскольку нашла укрытие под огромным тиковым деревом. Под ним царила тишина, и я слышала только ласковое и нескончаемое журчание протекавшей поблизости реки.

Но вдруг до моих ушей донесся чей-то далекий крик. Он становился все ближе и ближе, и вскоре я поняла, что это кричала женщина и что доносится звук с середины реки Пасак. Я встала и, взглянув на реку, увидела ее лежащей верхом на всплывшем бревне. Странное было зрелище: бревно не шевелилось, несмотря на течение, а эхо ее криков летело вверх, словно прорезая джунгли насквозь.

Я вышла на берег и позвала ее.

– Моя дорогая, что вызвало у тебя такую горькую печаль, что ты плачешь посреди реки?

Женщина на мгновение умолкла и взглянула на меня, после чего коротко всхлипнула.

– Прошу тебя, подплыви к берегу, дорогая, чтобы мы могли поговорить, – сказала я ей.

От ее странной позы почему-то было тревожно. Бревно было огромное, но при этом было совершенно неподвижно и без труда удерживалось на поверхности невзирая на мощный поток воды. «Эта женщина, – подумала я, – вероятно, дух-хранитель этого тикового дерева».

Она приняла мое приглашение и вдруг появилась прямо передо мной. Ее лицо было скрыто длинными вьющимися волосами, но вот она убрала волосы, заткнув их за уши, и моему взору предстало поразительной красоты лицо, затуманенное печалью.

Она рассказала мне, что была хранительницей Золотого Тикового дерева, в котором прожила тысячу лет в далеких джунглях. Однажды кто-то пришел к ее дереву и попросил дозволения его срубить. Люди восхищались его изящным стволом и красивой кроной, и надеялись сделать из его ствола городской столб в новой столице Раттанакосин, проведя церемонию возведения лак мыанг[43]. Женщина с радостью дала им такое дозволение, зная, сколь благодатной чести она их удостоила. Люди срубили дерево и сняли с него кору, обнажив сияющую древесину внутри. Они вместе спустили ее вниз по течению реки Пасак, и поток унес ее к городу Раттанакосин. Однако перед тем, как она достигла города, ей сказали, что для городского столба Раттанакосина уже срубили другой ствол. Застряв посреди реки, даже не надеясь на помощь, она решила, гребя руками, отогнать голый ствол обратно вверх по течению, но все ее усилия были тщетными. И к тому моменту, как бревно доплыло до деревни Пхай Лом, она была вне себя от горя. Она не сумела выполнить задуманное и добраться до города, но и вернуться в джунгли ей тоже было не по силам. Ей было суждено навсегда остаться на застрявшем посреди реки бревне.

– О, моя дорогая, – воскликнула я. – Я тебе так сочувствую! Как и ты, я однажды была хозяйкой дерева, до того как преобразилась в человека благодаря чудотворной силе Будды; и, как и ты, я тоже лишилась своего дома. Мы с тобой оказались в схожих обстоятельствах, позволь же мне поплыть с тобой вверх по течению, туда, где ты раньше обитала.

Она слабо улыбнулась мне и восславила меня за мое великодушие, а потом сказала, что слишком ослабела, чтобы еще куда-то плыть. Она отплатила за доброту, направив меня к покинутой лодке, причаленной у берега неподалеку. В ней я, как и хотела, смогу уплыть вверх по реке.

Мы завершили нашу беседу и обменялись сердечными словами благодарности. Женщина вернулась на свое дерево, застрявшее посреди реки. А я, не двигаясь с места, какое-то время наблюдала за ней: улегшись, она вновь зарыдала, и пронзительный вой прорезал окрестные джунгли и горы, деревни и городки. А затем она исчезла в глубинах реки Пасак, забрав с собой свое бревно Золотого Тикового дерева.

Жители деревни Пай Лом Ной начали слышать посреди ночи женский плач. Шли дни, месяцы и годы; деревня стала известна под названием Сао Хай, или «деревня плачущей женщины». Я не была единственная, кто ее там встретил; жители деревни тоже знали ее. В конце концов, благодаря молве, название той деревни изменилось на Сао Хай, или «деревня плачущего бревна». Так она называется и по сей день.

Жители деревни сговорились вызвать дух женщины из реки и выстроить на земле святилище для него, дабы все жители той деревни смогли бы