Когда рассвело, Виктор разглядел бойцов ополчения. Одеты они были в гражданское, оружие разномастное, видимо хранилось на складах еще со времен Гражданской войны. Некоторые набили лопатами кровавые мозоли. Большая часть ополченцев – невоеннообязанные по состоянию здоровья или имевшие бронь от призыва. Но грянула война, и люди добровольно пришли в военкоматы.

Формировались батальоны ополчения по месту жительства, выучка у бойцов была слабая, и потому потери были большие. Да и как им не быть, если Виктор заметил на лицах некоторых ополченцев очки? А ведь «очкарикам» трудно совместить прицел, мушку и цель. Тем больше возросло его уважение к этим людям. Каждый из них имел право отсидеться в тылу, и никто бы слова худого не сказал в его адрес.

Ополченцы пушкам были рады, поскольку сами они не имели ни противотанковых ружей, ни противотанковых гранат.

Но и батарее с ополченцами было спокойнее. Прорвись немецкая пехота – и противотанковые снаряды их не остановят, как и личное оружие малочисленных пушкарей.

Ополченцы подходили к самоходкам, знакомились с расчетами. Пушка была мощной, но в комбинации с тягачом смотрелась несуразно и архаично и на ополченцев впечатления должного не произвела – Виктор видел их разочарованные лица. Ничего, бой покажет, кто чего стоит.

До полудня ничего не происходило, ополченцы продолжали обустраивать позиции.

А потом случился авианалет. Послышался рев моторов, и на деревеньку посыпались бомбы. Ополченцы и артиллеристы забились в окопы, отрытые щели и просто ямы.

Пикировщики Ю-87 работали не спеша, не встречая сопротивления нашей авиации или зенитной артиллерии. Некоторые ополченцы пробовали стрелять по «лаптежникам» из винтовок, но что пикировщику винтовочная пуля? Да еще попасть в подвижную цель надо суметь!

Взрывы грохотали, земля тряслась, все вокруг заволокло дымом, в воздухе ощущался запах сгоревшего тола.

Сбросив смертоносный груз, пикировщики улетели. Но не успели «юнкерсы» скрыться из виду, а ополченцы привести себя в порядок, как снова уже несколько голосов закричали:

– Воздух!

На этот раз мимо них и на приличной высоте прошли «Юнкерсы-52». Потом из них стали выпадать черные точки, и видевшие это сначала подумали, что летят бомбы. Но над точками раскрылись парашюты.

Десантников было много, не меньше сотни. Однако «юнкерсы» сбрасывали их далеко, километра за три-четыре от позиций. К тому же немцы обычно сбрасывали парашютистов в нашем тылу, для захвата важных узлов – железнодорожных мостов, переправ, узловых станций. Для таких случаев существовали войска по охране тыла, НКВД, но только не в данной ситуации, когда было неизвестно, где фронт, где тыл, где свои, а где чужие?

У батальона ополченцев была своя задача – оборонять позиции у деревни. Десант встревожил всех своим появлением, но комбаты решили – парашютистами есть кому заняться. У ополченцев рации не было вообще, а рация взвода управления была разбита осколками. В общем, вышестоящее командование о десанте не знало, а если бы и узнало, то не смогло бы предпринять никаких мер, поскольку никаких резервов не имело.

Сброшенные на парашютах немцы были непростыми десантниками – это была рота полка «Брандербург-800». Этот полк состоял из чистопородных немцев, в совершенстве владевших русским языком. Военнослужащие прошли подготовку по подрывному делу, диверсионной работе и при заброске в тыл Красной армии были переодеты в красноармейскую форму, имели поддельные красноармейские книжки и наше оружие. В нашем тылу они убивали военнослужащих, резали линии телефонной и телеграфной связи, уничтожали партийных и советских работников, захватывали мосты и удерживали их до подхода фашистских войск, сеяли панику в тылах, крича, что немцы обошли их и все попали в окружение, портили военную технику, передавали по радио разведывательные данные. В общем, крови нам они попортили изрядно. Красная армия подобных подразделений не имела.

Немцы приземлились без потерь. Парашюты они не собирали и не прятали, как это обычно бывает при выброске диверсантов. К чему? Через несколько часов или дней эта территория все равно будет занята войсками вермахта.

Немцы были одеты в форму частей НКВД с петлицами василькового цвета. С такими подразделениями старались не связываться армейские части – побаивались после массовых репрессий тридцать седьмого года и «чисток» командного состава РККА. К тому же в такой форме удобно устраивать заставы на дорогах. Они также вполне могли бы сойти за заградительные отряды, особенно учитывая неразбериху в тылах Красной армии.

Пока диверсанты строились в колонну, их командир, обер-лейтенант Рихтер, привязался по карте к местности и повел роту к перекрестку важных в тактическом отношении дорог. Немцы деловито выставили на перекрестке два ручных пулемета, и несколько диверсантов тут же стали останавливать машины и проверять документы. Никто не заподозрил, что перед ними чужаки.

Держать всю роту на перекрестке было бы расточительно, да такая масса людей могла бы вызвать подозрение. Поэтому обер-лейтенант отправил половину – два взвода – в рейд по тылам русских.

Педантичные немцы, привыкшие к жесткой дисциплине, шли строем. Вооружены все были автоматами ППД. В наших частях автоматы были пока редкостью, и имели их взводные и ротные командиры или политруки.

И так уж случилось, что эти два взвода диверсантов вышли к деревне, где занимали оборону ополченцы и две самоходки ЗИС-30.

Увидев небольшую колонну бойцов, командир ополчения обрадовался: все-таки кадровые бойцы, поддержат и помогут добровольцам, по своей сути – людям сугубо гражданским.

Ни комбат ополченцев, ни комбат пушкарей документов у подошедших не спросили. Да и проверив, они бы не заподозрили ничего, поскольку сфабрикованы те были качественно. Единственное, что могло их насторожить, – это скрепки на документах, у немецких подделок они были выполнены из «нержавейки». Но таких тонкостей комбаты не знали.

Командир диверсантов, одетый в форму лейтенанта, обошел позиции. Опытным взглядом он тут же определил, что окопы неполного профиля, а пулеметов нет вовсе. Немец удивился про себя – неужели эти гражданские всерьез надеются хотя бы на час задержать продвижение доблестной немецкой армии?

Вид самоходок лейтенанта насмешил. Он видел немецкие самоходки – приземистые, с бронированными рубками, защищающими экипаж. И этим русские хотят бить немецкие танки? Суррогат какой-то! Однако он и грузовик со снарядными ящиками, замаскированный ветками, увидел.

Как только поблизости не оказалось русских, он сказал командиру подрывников:

– Надеюсь, сержант, ты видел, где у них грузовик с боеприпасами. Твоя задача – уничтожить его. Немного времени у тебя есть. Наши скоро начнут атаку, в суматохе и подберешься. Впрочем, не мне тебя учить.

– Так точно, товарищ лейтенант!

Все разговоры диверсанты вели только на русском языке. Русские подозрительны, и если случайно услышат немецкую речь, у диверсантов будут проблемы.