Песни радио, кино и телевидения – Песни радио, кино и телевидения. Вып. 50. М., 1983.

Песни революции – Песни революции. М., 1924.

Песни русских поэтов – Песни русских поэтов. Л., 1957.

Песни советского кино – Песни советского кино. Челябинск, 2004.

Песня 89 – Песня 89. Песни для голоса (хора) в сопровождении фортепиано (баяна, гитары). Вып. 4. М., 1989.

Поет Муслим Магомаев – Поет Муслим Магомаев. М., 1971.

Поет народ – Поет народ: Сб. песен. М., 1965.

Популярные песни – Популярные песни. Вып. 4. М., 1990.

Республика орлят – Республика орлят. Песенник. М., 1978.

Русские народные песни – Русские народные песни. Вып. 1. М., 1979.

Русские революционные песни – Русские революционные песни. М., 1977.

Русские советские песни – Русские советские песни: 1917–1977. М., 1977.

Сборник песен Отечественной войны – Сборник песен Отечественной войны. Горький, 1942.

Славим победу Октября – Славим победу Октября. Вып. 1. М., 1967.

Труби, горнист! – Труби, горнист! Песенник пионера. М., 1970.

Хренников – Хренников Т. Песни (ноты) для голоса в сопровождении фортепиано (баяна, гитары). М., 1982.

Заметки читателей «Живого журнала» О. Лекманова о «Вступлении» в поэму Кибирова

ЖЖ1 – https://alik-manov.livejournal.com/10623.html

ЖЖ2 – https://alik-manov.livejournal.com/12979.html

ЖЖ3 – https://alik-manov.livejournal.com/13798.html

ЖЖ4 – https://alik-manov.livejournal.com/14833.html

ЖЖ5 – https://alik-manov.livejournal.com/15203.html

ЖЖ6 – https://alik-manov.livejournal.com/15463.html

ЖЖ7 – https://alik-manov.livejournal.com/15463.html

ЖЖ8 – https://alik-manov.livejournal.com/16901.html

ЖЖ9 – https://alik-manov.livejournal.com/18791.html

ЖЖ10 – https://alik-manov.livejournal.com/18791.html

ЖЖ11 – https://alik-manov.livejournal.com/19689.html

ЖЖ12 – https://alik-manov.livejournal.com/20434.html

ЖЖ13 – https://alik-manov.livejournal.com/20972.html

ЖЖ14 – https://alik-manov.livejournal.com/21396.html

ЖЖ15 – https://alik-manov.livejournal.com/22700.html

ЖЖ16 – https://alik-manov.livejournal.com/26090.html

ЖЖ17 – https://alik-manov.livejournal.com/28593.html

ЖЖ18 – https://alik-manov.livejournal.com/29309.html

ЖЖ19 – https://alik-manov.livejournal.com/30055.html

ЖЖ20 – https://alik-manov.livejournal.com/31805.html

ЖЖ21 – https://alik-manov.livejournal.com/32150.html

ЖЖ22 – https://alik-manov.livejournal.com/35821.html

ЖЖ23 – https://alik-manov.livejournal.com/35844.html

ЖЖ24 – https://alik-manov.livejournal.com/37219.html

ЖЖ25 – https://alik-manov.livejournal.com/37729.html

ЖЖ26 – https://alik-manov.livejournal.com/39150.html

ЖЖ27 – https://alik-manov.livejournal.com/39582.html

ЖЖ28 – https://alik-manov.livejournal.com/41839.html

Приложение

Михаил Свердлов. Последний эпос

Филологам дана особая власть – писать и переписывать историю литературы. Не является ли этот комментарий к поэме Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слезы» примером такой власти? Во всяком случае, установка налицо: разворачивая столь скрупулезные пояснения к тексту всего лишь тридцатилетней давности, авторы комментария тем самым заявляют о правах автора поэмы числиться в первом ряду «великой традиции», о его законном месте в литературном каноне.

Соответственно, в подтексте этого комментария читается постоянное указание на масштабность задач кибировского текста. «Сквозь прощальные слезы» – едва ли не первая серьезная попытка поэтического эпоса после «Василия Теркина» Твардовского и последняя на сегодняшний день. Вроде бы в поэме Кибирова почти все противоречит привычным представлениям об эпосе: в ней отсутствует явная сюжетная доминанта, решительно преобладает лирическое начало, несущее шлейф «мелочей» личной памяти, да и размер ее слишком короток по эпическим меркам. От всей традиции большой поэтической формы в кибировском тексте, кажется, остается только формула зачина, иронически буксующая сквозным, связующим все части рефреном, – «пой» вместо «пою». Но зато скрытый сюжет «…Прощальных слез» вмещает всю историю Советского Союза, пропущенную через личную память, лирический голос разрастается грандиозным многоголосием «чужого слова», и наконец пришло время небольшому по объему тексту мощно расшириться в увесистый том комментариев.

Но главное в поэме – эпический резонанс ее идей. Она начинается со «взрывного» разрушения устойчивого «горючего» выражения «дело пахнет керосином» за счет одного личного местоимения – «дело мое». Именно этот фразеологический разлом позволяет автору развернуть огромный период, нанизанный на гиперградацию из 108 однородных членов. Весь этот период, занимающий чуть менее 20 строф (77 строк), по сути держится на одном сверхподлежащем – «дело». Тем настоятельнее оказывается вопрос: какое это «дело», в чем оно, собственно, заключается?

Прежде всего, делом поэта, пахнущим керосином – то есть рискованным, кажущимся невозможным, едва ли не предосудительным, – является обновление поэтического мифа. Из древних четырех чудес в системе «орфической веры» (Х. Блум) – чуда божественного происхождения поэзии, чуда вечной традиции, чуда творческого акта, вдохновленного высшими силами, и чуда всепокоряющего поэтического воздействия – Кибиров, конечно, делает ставку на третье и четвертое.

Условием такого рода «дела», вопреки всему подхватывающего первичный миф Орфея, Амфиона, Терпандра, а за ними и вторичный миф Жуковского, Пушкина, Мандельштама, становится во «Вступлении» к кибировской поэме особого рода инициация – низовой стихией. Неслучайно, видимо, то, что в ряд, заданный керосином, входит не меньше пятнадцати жидкостей, почти все вне поэтического ряда, струящиеся все ниже и ниже – от керосина, бензина, солярки к политуре, портвешку и вплоть до предельного низа канализации. Не субституты ли это Геликона, Иппокрены, Кастальского ключа? Некий голос: «Чуешь, чуешь, чем пахнет?» – предостерегая, вместе с тем как бы призывает спуститься к сточным жидкостям и приобщиться к ним – не травестия ли это боговдохновленности, поэтической одержимости?

Так, с особенно резким смещением, развернут во «Вступлении» поэтический миф: возможность «дела», к которому голос призывает поэта, обеспечивается не возвышением и дистанцией, не полетом Пегаса и восхождением на Парнас, а, напротив, погружением в самую толщу, гущу внеположного поэзии быта, в самую бытовую грязь. Мало того, испытания поэта не ограничиваются требованием слияния с безобразным, от него требуется еще и вместить в себя все пугающее бессмысленностью, замкнуть на себе все скрежещущие нестыковки вещей и несовместимости форм.

Что же он обретает этой ценой, пройдя первую инициацию – испытав на себе гротескную реализацию пушкинской формулы «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет»? Новый ресурс поэтической власти – сопричастность всему, всеведение и вездесущесть. Отныне он получает возможность поэтического посредничества – связывания больших смыслов с предельно малыми величинами (пустяками, мусором истории), высокой традиции с теми закоулками, которые она прежде брезгливо не замечала; рядом – в соседних строках – бунинской антоновки и анаши, рождественской хвои и сортирной хлорки. Он стремительно, на переходе от одного элемента градации к другому, через строчку, перемещается в пространстве: Сучан, Вилюй – Крым; Калуга – Моздок, чтобы в последующих главах поэмы получить возможность перемещаться во времени.

Знаком того, что инициация состоялась, дано итожащее «Вступление» причащение высокой стихии слез. Круг Иппокрены замкнулся в последних строках этой части – от керосина к слезам:

Пахнет жареным, пахнет горелым,

Аллергеном – греха не таи!

Пахнет дело мое, пахнет тело,

Пахнут слезы, Людмила, мои.

Но это еще, конечно, не все: в поисках нового ресурса всепроникающего воздействия поэт здесь идет еще дальше в самоуничижении, в умалении личного начала. Как бы деконструируя себя, он разлагает свое «Я» на ряды цитат и цитатных эквивалентов, словно распадаясь и разбрасываясь; так поэт до конца реализует принцип negative capacity (по формуле Дж. Китса), платонической пассивности певца. Собственно, теперь он уже не певец, а вместилище многих поющих голосов