снова мне позвонила. К сожалению, все варианты не оправдали ожиданий. Мать госпожи Ч. носила в больницу все двадцать книг, которые обнаружились в кабинете, но они не вызвали особой реакции у дедушки.

После долгих раздумий она попросила меня прийти в кабинет и поискать самому. Я охотно согласился. В первую очередь мне было любопытно, каково это – иметь личный кабинет, в котором двадцать тысяч книг. Может, нужную отыскать не удастся, но я решил, что даже возможность просто посмотреть на это будет для меня подарком.

На следующий день я пришел по адресу, который сообщила мне госпожа Ч. Кабинет старика расположился в двухэтажном частном доме в районе Сонбук. Здание выглядело очень старым, но, похоже, кто-то продолжал за ним следить. Первым делом мне бросился в глаза просторный ухоженный сад. Госпожа Ч. ждала, открыв входную дверь.

Когда она проводила меня внутрь, я еще раз удивился. Дом оказался намного больше, чем я себе представлял. Гостиная и столовая разделены, а кухня, где готовилась еда, выглядела просторной, поэтому мне показалось, что я в элитном ресторане.

Кабинет располагался в конце здания, до него можно было добраться по коридору, выйдя с одной стороны гостиной. Госпожа Ч. открыла дверь и отошла в сторону, пропуская меня вперед. Когда моя нога ступила внутрь кабинета, по телу побежали мурашки. Я представлял себе маленькую комнату, наполненную книгами. Но владения старика оказались гораздо больше. Очевидно, для хранения книг здесь спроектировали отдельное помещение. Госпожа Ч., заметив мои округлившиеся глаза и раскрывшийся рот, слегка улыбнулась и сказала:

– Сначала кабинетом была только одна комната, рядом со входом. – Она погладила ладонью массивный стол. – Четко вижу перед глазами, как здесь занимается дедушка, окружив себя горами книг. Но со временем их количество росло, и, как видите, стену между этой и соседней комнатой пришлось снести, чтобы увеличить пространство. А вскоре кабинетом стала и еще одна комната. В результате получилось интересное помещение.

Как и сказала госпожа Ч., в первой комнате стояли большой письменный стол и подходящее по размеру кожаное кресло, а всё остальное пространство было заполнено книгами. Стеллажи оказались отлично организованы, их можно было окинуть одним взглядом. Казалось, кто-то еще сегодня утром читал здесь книги.

– Уже пять лет дедушка не может приходить сюда. Я продолжала делать здесь уборку, но не прикасалась ни к одной из книг. Они расположены так, как в последний раз их расставил дедушка. Когда он был здоров, он почти каждый день проводил в этом кабинете. Может, получится найти что-то здесь?

– Как знать. Мне нужно осмотреться. Раз он сам расставлял книги, должна быть какая-то подсказка.

– Хорошо, осмотритесь не спеша, а когда закончите, я вернусь, – сказала госпожа Ч. и тихо вышла. Когда массивная дверь захлопнулась, в кабинете воцарилась тишина, как в радиобудке. Честно говоря, я понятия не имел, откуда и как начать искать. Госпожа Ч. сказала, что книг около двадцати тысяч, но, как мне показалось, в каждом помещении их было с десяток тысяч. В первой комнате стояли диван и письменный стол, книг было сравнительно мало. А вот во второй и третьей комнатах имелись книжные полки с колесиками, как в библиотеке, поэтому в целом во всех трех помещениях уместилось наверняка не меньше трех десятков тысяч книг.

Я медленно осматривал полки, фиксируя в памяти книги, которые один человек собрал за свою жизнь. Какая же ему нужна? Может быть, она окажется последней, которую он сможет подержать в руках. Я видел это во взгляде старика из видео. Мне передалось его отчаянное желание провести последние дни жизни с самой дорогой книгой. Возможно, я и преувеличил. Однако, встретившись с этой огромной коллекцией книг, я как будто впитал жизненный опыт старика, которого вживую никогда не видел.

Осмотревшись в кабинете, я смутно начал понимать, что здесь есть свои правила. На первый взгляд казалось, будто тома расположились хаотично. Но тогда кабинет не выглядел бы так аккуратно. Комната, где книги лежат как попало, похожа на склад, даже если в ней тщательно убираться. Думаю, у каждой комнаты есть одна главная тема.

В первой, где стоит письменный стол, с одной стороны собраны пьесы и оригинальные работы Сэмюэла Беккета, а также рецензии. Еще здесь Сартр и Камю. Темой этой комнаты я определил «абсурдизм».

Во втором помещении мне бросились в глаза «Дон Кихот» Сервантеса и произведения Кеведо, собранные в нескольких изданиях. Я увидел несколько томов «Дон Кихота» в довольно старых кожаных переплетах. Должно быть, он привез их из путешествий за границу во времена своей молодости. Кроме того, похоже, у него имелись все работы Умберто Эко, опубликованные в Корее. Тема комнаты – «юмор».

В третьем помещении по сравнению со вторым было больше современных произведений. Первой мне бросилась в глаза немецкая версия полного собрания сочинений нобелевского лауреата Томаса Манна. Здесь также было полное собрание сочинений Оэ Кэндзабуро на японском языке. Я дал этой комнате имя «ирония».

Выбирая тему для каждого помещения, я всё время прокручивал в голове голос старика из видео. «Книга… Кель… Гу-у-у… Лелия…» Чего же он хочет? Какую книгу так отчаянно ищет?

Через несколько часов я подустал и сел в кожаное кресло в первой комнате. Оно было настолько удобным, что я чуть не заснул. Стол, должно быть, тоже был сделан из качественных материалов: глубоко вдохнув, я почувствовал слабый запах дерева. Я полностью откинулся на спинку кресла и погрузился в свои мысли. Казалось, в ушах продолжал звучать сухой голос старика. А когда я закрыл глаза, то почувствовал, будто он рядом со мной в этой комнате, и мое сердце замерло. Тут мне в голову пришла мысль. А вместе с ней и уверенность, что именно это правильный ответ.

Просидев на стуле минут двадцать – тридцать, я встал и подошел к книжной полке в надежде, что моя мысль окажется верной. И даже если я окажусь неправ, я желал, чтобы мои чувства передались старику. С такими мыслями я взял с полки старую книгу.

– «Религиозная мысль Келькеголя». Интересное название, – сказала с улыбкой госпожа Ч., получив книгу.

– Книга старая. Сейчас его имя пишется как «Кьеркегор». Это великий религиовед, а книга – его критическая биография.

– Келькеголь, Кьеркегор… Действительно, похоже на название, которое пытался произнести дедушка. Завтра я пойду в больницу и покажу ему книгу. Вам было нелегко в душном кабинете, да? Спасибо.

– Не за что. Я получил важный опыт, осматривая такой замечательный кабинет.

Уже вечером следующего дня госпожа Ч. снова мне позвонила и сообщила хорошую новость: дедушка увидел книгу и обрадовался. Голос женщины на другом конце провода тоже показался мне довольным.

– Он увидел