— Кто это я пока сама не знаю. А зачем, тут все просто: чтобы убить тебя.

Это прозвучало как гром среди ясного неба. Я был в шоке. Кто-то хочет убить меня?

— А ты уверена, что это именно меня пытаются убить? Может это на тебя охотятся? Я же просто человек. Я никому никогда не вредил, у меня нет врагов. Хотя нет, один человек врагом меня считает. Лёшка-пончик.

— Это не он. На него бы скайер не на лез.

— Так зачем я хранителям?

— Ты прав в том, что меня тоже пытаются убить. Но то, что на тебя у кого-то могущественного зуб, тоже факт. Из-за меня нет смысла превращать мечту в реальность. Меня так не убить. В общем, я не знаю сколько времени еще смогу сейчас говорить с тобой. Если пойдешь ко мне в другую мечту, сейчас я смогу перевести тебя.

— Энн, я так не могу. Если это реальная жизнь и я отсюда уйду, то кто будет спасать мой клан? Ты знаешь что за чертовщина тут происходит?

— Кузнецов, ты прав в том, что только ты их можешь спасти. Точно не уйдешь, несмотря на то, что можешь сдохнуть по настоящему?

Я вспомнил, как мы с Джином часами тренировались под палящим солнцем, как он терпеливо объяснял мне каждое движение. Вспомнил, как Тоджиро, с улыбкой до ушей, подзывал меня к кухне и угощал своими фирменными блюдами, которые пахли так, что я чуть было не захлёбывался слюной. А еще я вспомнил Мику и Нику, их звонкий смех, который раздавался каждый раз, когда я рассказывал свои шутки. Они смеялись так искренне, что даже мои провальные шутки казались чем-то особенным.

Мы делили радости и горести, поддерживали друг друга в трудные моменты. Как я могу бросить их сейчас, когда они нуждаются во мне больше всего? Нет, я не могу оставить их в беде.

— Энн, — мой голос звучал твердо и уверенно. — я остаюсь.

Только объясни, что происходит и подскажи, что делать, — добавил я изрядно послабевшим голосом.

— Добрый ты человек все-таки, Александр.

Хранительница впервые назвала меня по имени. Моему имени.

— Этот туман — это морок. Его создает глава Судзуки. Раньше она распространяла его постепенно.

— Это сколько ж энергии надо иметь, что заволочь почти всю Японию?!

— Не волнуйся, у неё ее не столько. Сейчас объясню. Сначала её земля была очень маленькой. Пара городов и всё. Потом она прокачивалась, энергии становилось больше и постепенно она заволакивала соседние территории.

— А почему соседи ничего не делали? — поинтересовался я.

— А потому, что войдя в туман они убеждались в том, что эта земля всегда была землей Судзуки. Когда-то Казама-старший понял, что его земель становится меньше. Отправил людей выяснить что и как. Они вернулись и сказали, что так было всегда. Они были так уверены в том, что говорили, он решил съездить сам. Вошел в её земли и понял, что они не его.

— А почему, когда они покидали туман эти убежденности не уходили? Я понимаю, что в самом тумане выбраться из морока трудно, но когда уже вышел, в чем проблема?

— Проблема, Александр, в упёртости. Ты когда-нибудь пробовал разубедить в чем-нибудь человека, если он уверен в этом на сто процентов? В мороке они убеждались полностью в границах кланов, и не только в этом. Они убеждались в том, в чем их убеждал туман. Джин и ребята, например, убеждены что ты переспал со всеми их женами.

— ЧЕЕЕГООО???

— Тоджиро помнит, как ты сказал, что все, что он готовит полное говно. И что у тебя от него понос не прекращается.

— ДА Я ОБОЖАЮ ЕГО БЛЮДА!!!

— Мне-то ты чего рассказываешь? Я не заморочена.

— А почему плакали Мика и Ника?

— Они считали, что ты убил ваших детей.

— Каких еще детей? — уже спокойней спросил я.

— Они думают, что ты обрюхатил обеих, ни на ком не женился. И ладно бы это все. Они родили детей, а ты убил их прямо на глазах матерей.

— Чем дальше в лес, тем больше дров…. А почему Джин решил меня убить? Из-за жены?

— Нет, за предательство клана. Ты решил отдать всех солдат в рабство Оде. Так вот, морока на тех, кто вышел из тумана нет. Но есть последствия. Они должны понять и принять реальность. Выйти из заблуждения. И чем более уперт человек в своих убеждениях, чем меньше сомневаются в чем-либо, тем сложнее ему от этого заблуждения отказаться.

— Да, я понял. Готов поспорить, убедить Надежду Васильевну в том, что турки от нее бегать будут, а не к ней, почти невозможно. К делу. Я так понял, что до недавнего времени ее морок занимал небольшое пространство.

— Это так, — подтвердила Энн. — Изменилось не только это. То, что люди становятся в нем еще очень агрессивными тоже новинка. Раньше такого она не могла.

— И как это у нее получилось, — поинтересовался я.

— Она объединилась с Одой.

Если бы мне было чем подавиться, я бы подавился. С Одой? Он же обещал отстать на 3 года.

— А ты ему поверил? Ну, ну.

— Был наивен.

— Ты думаешь почему тебя весь город ненавидит? Это способности Оды усиливать эмоции.

— Ладно, но откуда у них столько энергии-то?

— Жертвы. Ода принес в жертву кучу своих солдат. Они больше не живут как люди, они просто машина для производства энергии.

— Какой говнюк! Слов нет!

— Ты заметил, что морок начал отступать?

— Так это не показалось?

— Нет, не показалось. У солдат заканчивается энергия и тогда они отключаются от поддержки тумана и он отступает.

— Ода, сволочь, сколько людей он перебил?

— На самом деле нисколько. Ты же не умер, потеряв 95 процентов энергии. И они восстановятся. Их не высасывают досуха.

— Так он не собирался пожертвовать их жизнями?

— На самом деле, нет. Ему все-таки своя армия нужна.

— Кстати, а почему они заволокли туманом все? Даже владения самого Оды? По пути к моему клану от Судзуки его земель нет, если все ради меня зачем такое нерациональное использование?

Энн захихикала.

— У них не получается выполнить их планы. Скоро все их солдаты отваляться и останутся они вдвоем, только