кровь. Что-то держало его. Но он смог вырваться. Когда он вырвался, рана на шее исчезла.

— Понятно. — подал голос Цуда. — очевидно, что преступник владеет исключительно сильной энергией и совершает убийства с ее помощью.

— Да, — подтвердил Джин и обратился ко мне. — Ренджи, я уверен, это Судзуки!

Глава 8. Нам конец.

Как Судзуки могла выбраться из морока? Энн говорила, что они с Одой минимум пару лет так просидят. Неужели Энн ошиблась? Странно, обычно ее анализ ситуации был предельно точен.

— Нужно собрать всех генералов и капитанов в главном зале для срочного совещания. — объявил я.

Мы с Джином и детективом Цудой бросились в главный зал. Когда мы добрались до зала то, что предстало перед моими глазами, врезалось в память, как удар молнии.

Ника стояла посреди зала. Её глаза, некогда полные жизни и огня, теперь были пусты, словно два бездонных колодца, лишённых всякого света. Они казались остекленевшими, застывшими во времени. Она была словно парализована, её тело замерло в неестественной неподвижности.

Из раны на её шее сочилась кровь. Однако она не стекала вниз, не пачкала одежду, а будто зависала в воздухе, собираясь в невидимую чашу, словно некая незримая сила удерживала её, создавая зловещую, почти мистическую картину. Это зрелище леденило душу и заставляло сомневаться в реальности происходящего.

— Детектив! Готов отчет, который вы запросили! — сказал помощник детектива, который только что вошел в зал. Увидев Нику, он взвизгнул и упал в обморок.

Детектив посмотрел на парня и покачал головой.

— У нас мало времени, — пробормотал я. Крови в невидимом сосуде уже было много.

— Я освобожу её, — проголосил Джин и ринулся к Нике.

— СТОЙ! — хором сказали мы с Цудой.

— Глава, но почему? — спросил Джин.

— Освободив, вы убьёте ее. — пояснил детектив Цуда.

Джин непонимающе моргнул.

— Посмотрите на то, сколько крови уже выкачали из Ники. Если вы освободите ее сейчас, то вся эта кровь разольется. Эта девушка не сможет выжить с той лишь кровью, что останется в ней.

— Но что же делать?! Мы не можем потерять Нику! — Джин был в отчаянии.

— Вопрос не в том, что делать. Это очевидно. Проблема в том, как это сделать.

Я все сделаю. — мой голос прозвучал так решительно, что я удивился. Откуда во мне подобная уверенность?

Я закрыл глаза, ощущая, как внутри меня пробуждается золотая энергия. После того как я научился ей пользоваться, она стала тихой и спокойной, как глубокое озеро. Но сейчас она закипела, как раскалённая лава, готовая вырваться наружу. Я знал, что должен действовать быстро, но с предельной точностью.

— Отойдите, — прошептал я, и мои спутники, почувствовав напряжение в воздухе, отступили на шаг.

Я поднял руку, и золотистый свет начал струиться из моих пальцев, мягко обволакивая Нику. Моя энергия встретилась с синим сиянием, которое удерживало её кровь. Это была холодная, почти ледяная сила, чуждая и враждебная. Но я знал, как с ней справиться.

— Подавить эмоции, — прошептал я себе. Это была моя сила — способность отключать всё, что мешает, всё, что отвлекает. Страх, сомнения, даже жалость — всё это растворилось, оставив только чистую концентрацию.

Золотая энергия начала вытеснять синюю, медленно, но неотвратимо. Я чувствовал, как невидимый сосуд, созданный чужой силой, начинает трещать по швам. Кровь, зависшая в воздухе, дрогнула, а затем начала медленно возвращаться в рану на шее Ники.

— Держись, Ника, — подумал я, чувствуя, как моя энергия сливается с её телом, помогая ей восстановиться.

Синий свет сопротивлялся, пытаясь удержать контроль, но моя золотая энергия была сильнее. Она была как солнце, пробивающееся сквозь густой туман. Постепенно синее свечение начало тускнеть, а затем исчезло совсем.

Кровь вернулась в Нику. Её тело дрогнуло, и она слабо вздохнула. Её глаза, всё ещё пустые, начали медленно оживать.

— Она… она жива, — прошептал Джин, его голос дрожал от облегчения.

— Да, — сказал я, чувствуя, как золотая энергия медленно угасает внутри меня. — Но это ещё не конец. Тот, кто сделал это с ней, всё ещё опасен для всех нас.

Детектив Цуда кивнул, его глаза сузились.

— Тогда мы найдём его. И он ответит за всё.

Я посмотрел на Нику, которая начала приходить в себя. Её глаза медленно фокусировались, и в них появился слабый проблеск жизни.

В зал начали прибывать генералы и капитаны. Когда вошла Мика, то сразу бросилась к Нике.

— Господи, Ника, что с тобой? — спросила она, недовольно посмотрев на нас.

— Мика, не переживай, — слабым голосом сказала Ника. — Ренджи спас меня. Со мной все будет хорошо.

— Ника, тебе нужен отдых, — сказал Джин. Он уже хотел отправить несколько сильных лейтенантов проводить Нику к ней домой и охранять ее, как Ника возразила:

— Джин, я тоже капитан. Я должна присутствовать на собрании.

— Но, Ника, ты должна.

— Джин, — перебил я его. — Спорить с женщиной, все равно что в шахматы с котом играть.

Раньше я пытался. У Ники есть привычка оставлять открытым печенье, которое всегда лежит в переговорной. А оно высыхает.

— Слушай, — начинаю я, стараясь звучать максимально логично, — я просто хочу сказать, что если бы ты не забывала закрывать печенье, оно бы не черствело. Это же элементарно!

Она смотрит на меня. Не просто смотрит, а смотрит. Её взгляд — это смесь недоумения, лёгкой жалости и того самого «ты серьёзно сейчас?». Я чувствую, как моя уверенность начинает таять, как мороженое на солнце.

— Ты хочешь сказать, что это я забываю закрывать печенье? — её голос звучит так, будто я только что предложил ей доказать, что Земля держится на трёх слонах.

— Ну, технически… да, — отвечаю я, уже чувствуя, что где-то допустил ошибку.

— А ты не думал, что это ты его открываешь, когда решаешь перекусить в три часа ночи, как будто ты медведь перед зимней спячкой? — её вопрос звучит как риторический, но я понимаю, что это ловушка.

— Эээ… — начинаю я, но тут она поднимает руку, и я замолкаю. Это её суперспособность — останавливать меня одним жестом.

— И кстати, — продолжает она, — если бы ты не забывал класть новое печенье, мы бы не спорили об этом вообще. Потому что я бы ела